Рыцарь Тогенбург

«Сладко мне твоей сестрою,
  Милый рыцарь, быть;
Но любовию иною
  Не могу любить:
При разлуке, при свиданье
  Сердце в тишине –
И любви твоей страданье
  Непонятно мне».

Он глядит с немой печалью –
  Участь решена;
Руку сжал ей; крепкой сталью
  Грудь обложена;
Звонкий рог созвал дружину;
  Все уж на конях;
И помчались в Палестину,
  Крест на раменах.

Уж в толпе врагов сверкают
  Грозно шлемы их;
Уж отвагой изумляют
  Чуждых и своих.
Тогенбург лишь выйдет к бою:
  Сарацин бежит…
Но душа в нем все тоскою
  Прежнею болит.

Год прошел без утоленья…
  Нет уж сил страдать;
Не найти ему забвенья –
  И покинул рать.
Зрит корабль – шумят ветрилы,
  Бьет в корму волна –
Сел и по́плыл в край тот милый,
  Где цветет она.

Но стучится к ней напрасно
  В двери пилигрим;
Ах, они с молвой ужасной
  Отперлись пред ним:
«Узы вечного обета
  Приняла она;
И, погибшая для света,
  Богу отдана».

Пышны праотцев палаты
  Бросить он спешит;
Навсегда покинул латы;
  Конь навек забыт;
Власяной покрыт одеждой,
  Инок в цвете лет,
Неукрашенный надеждой
  Он оставил свет.

И в убогой келье скрылся
  Близ долины той,
Где меж темных лип светился
  Монастырь святой:
Там – сияло ль утро ясно,
  Вечер ли темнел –
В ожиданье, с мукой страстной,
  Он один сидел.

И душе его унылой
  Счастье там одно:
Дожидаться, чтоб у милой
  Стукнуло окно,
Чтоб прекрасная явилась,
  Чтоб от вышины
В тихий дол лицом склонилась,
  Ангел тишины.

И дождавшися, на ложе
  Простирался он;
И надежда: завтра то же!
  Услаждала сон.
Время годы уводило…
  Для него ж одно:
Ждать, как ждал он, чтоб у милой
  Стукнуло окно;

Чтоб прекрасная явилась;
  Чтоб от вышины
В тихий дол лицом склонилась,
  Ангел тишины.
Раз – туманно утро было –
  Мертв он там сидел,
Бледен ликом, и уныло
  На окно глядел.