«Одни не поймут, не услышат другие…»

Одни не поймут, не услышат другие,
   И песня бесплодно замрет, –
Она не разбудит порывы святые,
   Не двинет отвалено вперед.

Что теплая песня для мертвого мира?
   Бездушная звонкость речей,
Потеха в разгаре позорного пира,
   Бряцанье забытых цепей!

А песне так отдано много!.. В мгновенья,
   Когда создавалась она,
В мятежной душе разгорались мученья,
   Душа была стонов полна.

Грозою по ней вдохновение мчалось,
   В раздумье пылало чело,
И то, что толпы лишь слегка прикасалось,
   Певца до страдания жгло!

О сердце певца, в наши тяжкие годы
   Ты светоч в пустыне глухой;
Напрасно во имя любви и свободы
   Ты борешься с черною мглой;

В безлюдье не нужны тепло и сиянье, –
   Кого озарить и согреть?
О, если бы было возможно молчанье,
   О, если бы власть не гореть!

1882