На могиле А. И. Герцена

1

На полдень от нашего скудного края,
   Под небом цветущей страны,
Где в желтые скалы стучит, не смолкая,
   Прибой средиземной волны,
Где лес апельсинов изломы и склоны
   Зубчатых холмов осенил
И Ницца на солнце купает балконы
   Своих беломраморных вилл, –
Есть хмурый утес: словно чуткая стая
   На отдых слетевшихся птиц,
Белеет на нем, в цветниках утопая,
   Семья молчаливых гробниц.

2

Едва на востоке заря просияет
   За синею цепью холмов,
Туда она первый свой отблеск роняет –
   На мрамор могильных крестов.
А ночью там дремлют туманы и тучи
   Волнами клубящейся мглы,
Как флером, окутав изрытые кручи
   Косматой и мрачной скалы.
И видно оттуда, как даль горизонта
   Сливается с зыбью морской
И как серебрится на Альпах Пьемонта
   В лазури покров снеговой.
И город оттуда видать: под ногами
   Он весь, как игрушка, лежит,
Теснится к волнам, зеленеет садами,
   И дышит, и жизнью кипит!..

3

Шумна многолюдная Ницца зимою:
   Движенья и блеска полна,
Вдоль стройных бульваров нарядной толпою
   За полночь пестреет она;
Гремят экипажи, снуют пешеходы,
   Звенят мандолины певцов,
Взметают фонтаны жемчужные воды
   В таинственном мраке садов.
И только скалистый утес, наклоненный
   Над буйным прибоем волны,
Как сказочный витязь, стоит, погруженный
   В свои одинокие сны…
Стоит он – и мрачные тени бросает
   На радостно-светлый залив,
И знойный мистраль шелестит и вздыхает
   В листве ее пышных олив.

4

Пришлец, северянин, – еще с колыбели
   Привыкнув в отчизне моей
К тоскливым напевам декабрьской метели
   И шуму осенних дождей, –
На роскошь изнеженной южной природы
   Глядел я с холодной тоской,
И город богатства, тщеславья и моды
   Казался мне душной тюрьмой…
Но был уголок в нем, где я забывался:
   Бессильно смолкая у ног,
Докучливым шумом туда не врывался
   Веселья и жизни поток.
То был уголок на утесе угрюмом:
   Под сень его мирных могил
Я часто, отдавшись излюбленным думам,
   От праздной толпы уходил.

5

Среди саркофагов и урн погребальных,
   Среди обветшалых крестов
И мраморных женщин, красиво-печальных
   В оградах своих цветников, –
Там ждал меня кто-то, как я, одинокий.
   Как я, на чужих берегах
Страдальческий образ отчизны далекой
   Хранивший в заветных мечтах.
Отлитый из меди, тяжелой пятою
   На мраморный цоколь ступив,
Как будто живой он вставал предо мною
   Под темным наметом олив.
В чертах – величавая грусть вдохновенья,
   Раздумье во взоре немом,
И руки на медной груди без движенья
   Прижаты широким крестом…

6

Так вот где, боец, утомленный борьбою,
   Последний приют ты нашел!
Сюда не нагрянет жестокой грозою
   Терзавший тебя произвол.
Из скорбной отчизны к тебе не домчится
   Бряцанье позорных цепей.
Скажи ж мне: легко и спокойно ли спится
   Тебе меж свободных людей?
Тебя я узнал. Ты в минувшие годы
   Так долго, так гордо страдал!
Как колокол правды, добра и свободы,
   С чужбины твой голос звучал.
Он совесть будил в нас, он звал на работу,
   Он звал нас сплотиться тесней,
И был ненавистен насилью и гнету
   Язык твоих смелых речей!..

1885–1886