Весна

В газетах
     пишут
        какие-то дяди,
что начал
    любовно
        постукивать дятел.
Скоро
       вид Москвы
        скопируют с Ниццы,
цветы создадут
      по весенним велениям.
Пишут,
   что уже
      синицы
оглядывают гнезда
        с любовным вожделением.
Газеты пишут:
      дни горячей,
налетели
    отряды
        передовых грачей.
И замечает
     естествоиспытательское око,
что в березах
     какая-то
         циркуляция соков.
А по-моему –
      дело мрачное:
начинается
     горячка дачная.
Плюнь,
   если рассказывает
           какой-нибудь шут,
как дачные вечера
        милы,
           тихи́.
Опишу
хотя б,
   как на даче
        выделываю стихи.
Не растрачивая энергию
           средь ерундовых трат,
решаю твердо
      писать с утра.
Но две девицы,
      и тощи
         и рябы́,
заставили идти
      искать грибы.
Хожу в лесу-с,
на каждой колючке
           распинаюсь, как Иисус.
Устав до того,
      что не ступишь на́ ноги,
принес сыроежку
        и две поганки.
Принесши трофей,
еле отделываюсь
        от упомянутых фей.
С бумажкой
     лежу на траве я,
и строфы
    спускаются,
         рифмами вея.
Только
   над рифмами стал сопеть,
              и –
меня переезжает
          кто-то
         на велосипеде.
С балкона,
     куда уселся, мыча,
сбежал
   во внутрь
        от футбольного мяча.
Полторы строки намарал –
и пошел
   ловить комара.
Опрокинув чернильницу,
           задув свечу,
подымаюсь,
     прыгаю,
         чуть не лечу.
Поймал,
    и при свете
         мерцающих планет
рассматриваю –
        хвост малярийный
               или нет?
Уселся,
   но слово
        замерло в горле.
На кухне крик:
      – Самовар сперли! –
Адамом,
    во всей первородной красе,
бегу
  за жуликами
        по василькам и росе.
Отступаю
    от пары
        бродячих дворняжек,
заинтересованных
        видом
           юных ляжек.
Сел
  в меланхолии.
В голову
    ни строчки
        не лезет более.
Два.
Ложусь в идиллии.
К трем часам –
        уснул едва,
а четверть четвертого
         уже разбудили.
На луже,
    зажатой
        берегам в бока,
орет
  целуемая
      лодочникова дочка…
«Славное море –
        священный Байкал,
Славный корабль –
         омулевая бочка».
  

[1927]

Маяковский Владимир. Текст произведения: Весна