Стиннес

В Германии,
         куда ни кинешься,
выжужживается
    имя
           Стиннеса.
Разумеется,
        не резцу
         его обреза́ть,
недостаточно
          ни букв,
            ни линий ему.
Со Стиннеса
          надо
         писать образа.
Минимум.
Все –
    и ряды городов
            и сёл –
перед Стиннесом
         падают
            ниц.
Стиннес –
        вроде
         солнец.
Даже солнце тусклей
         пялит
            наземь
оба глаза
    и золотозубый рот.
Солнце
    шляется
         по земным грязям,
Стиннес –
       наоборот.
К нему
    с земли подымаются лучики –
прибыли,
    ренты
         и прочие получки.
Ни солнцу,
       ни Стиннесу
            страны насест,
наций узы:
«интернационалист» –
                и немца съест
и француза.
Под ногами его
              враг
         разит врага.
Мертвые
    падают –
         рота на роте.
А у Стиннеса –
                в Германии
            одна
                    нога,
а другая –
       напротив.
На Стиннесе
          всё держится:
сила!
Это
       даже
    не громовержец –
громоверзила.
У Стиннеса
        столько
         частей тела,
что запомнить –
         немыслимое дело.

Так,
вместо рта
    у Стиннеса
             рейхстаг.
Ноги –
германские желдороги.
Без денег
    карман –
болтается задарма,
да и много ли
         снесешь
            в кармане их?!
А Стиннеса
        карман –
            госбанк Германии.
У человеков
         слабенькие голоса,
а у многих
    и слабенького нет.
Голос
    Стиннеса –
         каждая полоса
тысячи
    германских газет.
Даже думать –
         и то
                незачем ему:
все Шпенглеры –
         только
            Стиннесов ум.
Глаза его –
         божьего
         глаза
            ярче,
и в каждом
       вместо зрачка –
            долла́рчик.
У нас
         для пищеварения
              кишечки узкие,
невелика доблесть.
А у Стиннеса –
         целая
            Рурская
область.
У нас пальцы –
         чтоб работой пылиться.
А у Стиннеса
           пальцы –
                вся полиция.
Оперение?
    Из ничего умеет оперяться,
даже
        из репараций.

А чтоб рабочие
             не пробовали
            вздеть уздечки,
у Стиннеса
        даже
         собственные эсдечики.
Немецкие
    эсдечики эти
кинутся
    на всё в свете –
и на врага
    и на друга,
на всё,
    кроме собственности
            Стиннеса
                  Гуго.
Растет он,
    как солнце
         вырастает в горах.
Над немцами
           нависает
             мало-помалу.
Золотом
    в мешке
         рубахи-крахмала.
Стоит он,
    в самое небо всинясь.
Галстуком
    мешок
         завязан туго.
Таков
          Стиннес
Гуго.
Примечание.
Не исчерпают
           сиятельного
            строки написанные –
целые
          нужны бы
               школы иконописные.
Надеюсь,
    скоро
              это солнце
разрисуют саксонцы.

[1923]