Спросили раз меня: «Вы любите ли НЭП?» – «люблю, – ответил я, – когда он не нелеп»

Многие товарищи повесили нос.
– Бросьте, товарищи!
Очень не умно-с.

На арену!
С купцами сражаться иди!
Надо счётами бить учиться.
Пусть «всерьез и надолго»,
но там,
впереди,
может новый Октябрь случиться.

С Адама буржую пролетарий не мил.
Но раньше побаивался –
как бы не сбросили;
хамил, конечно,
но в меру хамил –
а то
революций не оберешься после.

Да и то
в Октябре
пролетарская голь
из-под ихнего пуза-груза –
продралась
и загна́ла осиновый кол
в кругосветное ихнее пузо.

И вот,
Вечекой,
Эмчекою вынянчена,
вчера пресмыкавшаяся тварь еще –
трехэтажным «нэпом» улюлюкает нынче нам:
«Погодите, голубчики!
Попались, товарищи!»

Против их
инженерски-бухгалтерских числ
не попрешь, с винтовкою выйдя.
Продувным арифметикам ихним учись –
стиснув зубы
и ненавидя.

Великолепен был буржуазный Лоренцо.
Разве что
с шампанского очень огорчится –
возьмет
и выкинет коленце:
нос
– и только! –
вымажет горчицей.

Да и то
в Октябре
пролетарская голь,
до хруста зажав в кулаке их, –
объявила:
«Не буду в лакеях!»
Сегодня,
изголодавшиеся сами,
им открывая двери «Гротеска»,
знаем –
всех нас
горчицами,
соуса̀ми
смажут сначала:
«НЭП» – дескать.
Вам не нравится с вымазанной рожей?
И мне – тоже.
Не нравится-то, не нравится,
а черт их знает,
как с ними справиться.

Раньше
был буржуй
и жирен
и толст,
драл на сотню – сотню,
на тыщи – тыщи.
Но зато,
в «Мерилизах» тебе
и пальто-с,
и гвоздишки,
и сапожищи.

Да и то
в Октябре
пролетарская голь
попросила:
«Убираться изволь!»

А теперь буржуазия!
Что делает она?
Ни тебе сапог,
ни ситец,
ни гвоздь!
Она –
из мухи делает слона
и после
продает слоновую кость.

Не нравится производство кости слонячей?
Производи ина́че!
А так сидеть и «благородно» мучиться –
из этого ровно ничего не получится.

Пусть
от мыслей торгашских
морщины – ров.
В мозг вбирай купцовский опыт!
Мы
еще
услышим по странам миров
революций радостный топот.

[1922]