Сердитый дядя

В газету
    заметка
        сдана рабкором
под заглавием
      «Не в лошадь корм».
Пишет:
   «Завхоз,
      сочтя за лучшее,
пишущую машинку
           в учреждении про́пил…
Подобные случаи
нетерпимы
     даже
        в буржуазной Европе».
Прочли
   и дали место заметке.
Мало ль
   бывает
      случаев этаких?
А наутро
уже
  опровержение
        листах на полуторах.
«Как
  смеют
     разные враки
описывать
     безответственные бумагомараки?
Знают
   республика,
        и дети, и отцы,
что наш завхоз
      честней, чем гиацинт.
Так как
   завхоз наш
        служит в столице,
клеветника
     рука
в лице завхоза
      оскорбляет лица
ВЦИКа,
   Це-Ка
      и Це-Ка-Ка.
Уклоны
    кулацкие
        в стране растут.
Даю вам
    коммунистическое слово,
здесь
  травля кулаками
         стоящего на посту
хозяйственного часового.
Принимая во внимание,
           исходя
              и ввиду,
что статья эта –
        в спину нож,
требую
   немедля
        опровергнуть клевету.
Цинизм,
    инсинуация,
         ложь!
Итак,
     кооперации
        верный страж
оболган
    невинно
        и без всякого повода.
С приветом…»
      Подпись,
         печать
            и стаж
с такого-то.
День прошел,
      и уже назавтра
запрос:
   «Сообщите фамилию автора»!
Весь день
    телефон
        звонит, как бешеный.
От страха
     поджилки дрожат
            курьершины.
А редакция
     в ответ
        на телефонную колоратуру
тихо
  пишет
     письмо в прокуратуру:
«Просим
    авторитетной справки
о завхозе,
    пасущемся
         на трестовской травке».
Прокурор
    отвечает
        точно и живо:
«Заметка
    рабкора
        наполовину лжива.
Водой
   окатите
      опровергательский пыл.
Завхоз
   такой-то,
        из такого-то города,
не только
     один «Ундервуд» пропил,
но еще
   вдобавок –
         и два форда».
Побольше
     заметок
        любого вида,
рабкоры,
    шлите
      из разных мест.
Товарищи,
     вас
      газета не выдаст,
и никакой опровергатель
           вас не съест.
  

[1927]