Птичка божия

Он вошел,
    склонясь учтиво.
Руку жму.
    – Товарищ –
          сядьте!
Что вам дать?
      Автограф?
          Чтиво?
– Нет.
   Мерси вас.
       Я –
            писатель.
– Вы?
   Писатель?
       Извините.
Думал –
    вы пижон.
        А вы…
Что ж,
  прочтите,
       зазвените
грозным
      маршем
       боевым.
Вихрь идей
    у вас,
       должно быть.
Новостей
    у вас
      вагон.
Что ж,
  пожалте в уха в оба.
Рад товарищу. –
       А он:
– Я писатель.
      Не прозаик.
Нет.
 Я с музами в связи. –
Слог
 изыскан, как борзая.
Сконапель
    ля поэзи́.
На затылок
    нежным жестом
он
 кудрей
    закинул шелк,
стал
 барашком златошерстым
и заблеял,
    и пошел.
Что луна, мол,
      над долиной,
мчит
  ручей, мол,
       по ущелью.
Тинтидликал
     мандолиной,
дундудел виолончелью.
Нимб
  обвил
     волосьев копны.
Лоб
 горел от благородства.
Я терпел,
    терпел
       и лопнул
и ударил
      лапой
      о́б стол.
– Попрошу вас
          покороче.
Бросьте вы
    поэта корчить!
Посмотрю
    с лица ли,
        сзади ль,
вы тюльпан,
       а не писатель.
Вы,
 над облаками рея,
птица
  в человечий рост.
Вы, мусье,
    из канареек,
чижик вы, мусье,
       и дрозд.
В испытанье
     битв
       и бед
с вами,
   што ли,
      мы
       полезем?
В наше время
      тот –
        поэт,
тот –
  писатель,
       кто полезен.
Уберите этот торт!
Стих даешь –
      хлебов подвозу.
В наши дни
    писатель тот,
кто напишет
        марш
       и лозунг!

[1929]