Помощь Наркомпросу, Главискусству в кубе, по жгучему вопросу, вопросу о клубе

Не знаю –
     петь,
           плясать ли,
улыбка
   не сходит с губ.
Наконец-то
     и у писателя
будет
     свой
     клуб.
Хорошая весть.
Организовать
так,
  чтобы цвесть
и не завять.
Выбрать
      мебель
          красивую самую,
оббитую
       в недорогой бархат,
чтоб сесть
     и удобно
            слушать часами
доклад
   товарища Авербаха.
Потом,
   понятен,
          прост
            и нехитр,
к небу
   глаза воздевши,
пусть
       Молчанов
        читает стихи
под аплодисменты девушек.
Чтоб каждому
      чувствовалось
               хорошо и вольно́,
пусть –
      если выйдет оказийка –
встанет
   и прочитает
         Всеволод Ивано́в
пару, другую рассказиков.
Чтоб нам не сидеть
            по своим скворешням –
так,
  как писатель
           сидел века.
Хочется
      встретиться
         с Толстым,
              с Орешиным
поговорить
     за бутылкой пивка.
Простая еда.
         Простой напиток.
Без скатертей
      и прочей финтифлюжины.
Отдать
   столовую
           в руки Нарпита –
нечего
   разводить ужины!
Чтоб не было
         этих
        разных фокстротов,
чтоб джазы
     творчеству
            не мешали, бубня, –
а с вами
   беседовал бы
         товарищ Родов,
не надоедающий
        в течение дня.
Чтоб не было
      этих
        разных биллиардов,
чтоб мы
      на пустяках не старели,
а слушали
     бесхитростных
           красных бардов
и прочих
       самородков менестрелей.
Писателю
     классику
           мил и люб
не грохот,
     а покой…
Вот вы
   организуйте
           такойклуб,
а я
  туда…
       ни ногой.

[1928]