Они и мы

В даль глазами лезу я…
Низкие лесёнки;
мне
 сия Силезия
влезла в селезенки.
Граница.
      Скука польская.
Дальше –
    больше.
От дождика
       скользкая
почва Польши.
На горизонте –
       белое.
Снега
  и Негорелое.
Как приятно
        со́ снегу
вдруг
     увидеть сосенку.
Конешно –
       березки,
снегами припарадясь,
в снежном
    лоске
большущая радость.
Километров тыщею
на Москву
    рвусь я.
Голая,
  нищая
бежит
  Белоруссия.
Приехал –
    сошел у знакомых картин:
вокзал
   Белорусско-Балтийский.
Как будто
    у про́клятых
         лозунг один:
толкайся,
    плюйся
       да тискай.
Му́ка прямо.
Ездить –
    особенно.
Там –
   яма,
здесь –
      колдобина.
Загрустил, братцы, я!
Дыры –
       дразнятся.
Мы
 и Франция…
Какая разница!
Но вот,
   врабатываясь
         и оглядывая,
как штопается
      каждая дырка,
насмешку
    снова
      ломаешь надвое
и перестаешь
     европейски фыркать.
Долой
  подхихикивающих разинь!
С пути,
   джентльмены лаковые!
Товарищ,
    сюда становись,
          из грязи́
рабочую
      жизнь
      выволакивая!

[1929]