Дачный случай

Я
   нынешний год
          проживаю опять
в уже
  классическом Пушкино.
Опять
      облесочкана
        каждая пядь,
опушками обопушкана.
Приехали гости.
         По праздникам надо.
Одеты –
       подстать гостью́.
И даже
   один
        удержал из оклада
на серый
       английский костюм.
Одёжным
        жирком
        отложились года,
обуты –
       прилично очень.
«Товарищи»
        даже,
        будто «мадам»,
шелками обчулочены.
Пошли,
   пообедав,
        живот разминать.
А ну,
     не размякнете!
             Нуте-ка!
Цветов
   детвора
      обступает меня,
так называемых –
           лютиков.
Вверху
   зеленеет
         березная рядь,
и ветки
   радугой дуг…
Пошли
   вола вертеть
           и врать,
и тут –
   и вот –
          и вдруг..
Обфренчились
      формы
         костюма ладного,
яркие,
      прямо зря,
все
  достают
        из кармана
             из заднего
браунинги
     и маузера.
Ушедшие
       подымались года,
и бровь
   попрежнему сжалась,
когда
      разлетался пень
         и когда
за пулей
   пуля сажалась.
Поляна –
     и ливень пуль на нее,
огонь
      отзвенел и замер,
лишь
     вздрагивало
        газеты рваньё,
как белое
       рваное знамя.
Компания
     дальше в ка́шках пошла,
рево́львер
     остыл давно,
пошла
       беседа,
          в меру пошла́.
Но –
знаю:
     революция
          еще не седа,
в быту
   не слепнет крото́во, –
революция
     всегда,
всегда
       молода и готова.

[1928]