Были вещи слишком сини…

Были вещи слишком сини,
Были волны – хладный гроб.
Мы под хохот небесини
Пили чашу смутных мроб.
Я в волне увидел брата,
Он с волною спорил хлябей,
И туда, где нет обрата,
Броненосец шел «Ослябя».
Над волной качнулись трубы,
Дым разорван был в кольцо.
Я увидел близко губы,
Брата мутное лицо.
Над пучиной, емля угол,
Толп безумных полон бок,
И по волнам, кос и смугол,
Шел японской роты бог.
И тогда мои не могут более молчать уста!
Перун толкнул разгневанно Христа
И, млат схватив, стал меч ковать из руд,
Дав клятву показать вселенной,
Что значит русских суд!
В бурунах пучины седых,
В зелено-тяжких водах
Пловцы бросают смертный дых,
И смерть была их отдых.
Было человечественной
Сыто море пеной,
Оно дрожало ходуном
И голосом всплеснуло до вселенной:
«Измена, братия, измена!»
Карая на наш род багром,
Бойтесь, о бойтесь, монголы!
И тщитесь в будущем узреть Ниппон,
Свои поля от жертвенных чертогов голы,
А над собой наш ликующий закон.
Было монистом из русских жизней
В Цусиме повязано горло морей.
Так куритесь же, ниппонские тризны,
Когда на вас подунет снова Борей.
Быть ожерельем из русских смертей –
Цусимы сладостный удел.
Что Руси рок в грядущем чертит,
Не ужаснулся, кто глядел.
Ее вздымается глава
Сквозь облаков времена,
Когда истлевшие слова
Стали врагов ее имёна.
Слушайте, слушайте, дети, тревога
Пусть наполняет бурые лица.
Мы клятву даем:
Вновь оросить своей и вашей
Кровию сей сияющий
Беспредельный водоем.
Раздается Руси к морю гнев:
«Не хочешь быть с Россией, с ней?
Так чашей пучины зазвенев,
Кровями общими красней!»
Так и ты, Ниппон, растерзан <будь> ее орлиным лётом.
И чтения о тебе – лекарством от зубной боли с крысиным наравне пометом.
Зубной боли!
Чего ж ты хочешь более?
Туда, туда она направит лёт орлицы!
Бледнейте, смуглые японцев лица.

<1909–1910>

Хлебников Велимир. Текст произведения: Были вещи слишком сини…