На поле Куликовом

1

Река раскинулась. Течет, грустит лениво
  И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
  В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли
  Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
  Пронзил нам грудь.

Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной –
  В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы – ночной и зарубежной –
  Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
  Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
  И ханской сабли сталь…

И вечный бой! Покой нам только снится
  Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
  И мнет ковыль…

И нет конца! Мелькают версты, кручи…
  Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
  Закат в крови!

Закат в крови! Из сердца кровь струится!
  Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
  Несется вскачь!

7 июня 1908

2

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад.
За Непрядвой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат…

На пути – горючий белый камень.
За рекой – поганая орда.
Светлый стяг над нашими полками
Не взыграет больше никогда.

И, к земле склонившись головою,
Говорит мне друг: «Остри свой меч,
Чтоб недаром биться с татарвою,
За святое дело мертвым лечь!»

Я – не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!

8 июня 1908

3

В ночь, когда Мамай залег с ордою
  Степи и мосты,
В темном поле были мы с Тобою, –
  Разве знала Ты?

Перед Доном темным и зловещим,
  Средь ночных полей,
Слышал я Твой голос сердцем вещим
  В криках лебедей.

С полуно́чи тучей возносилась
  Княжеская рать,
И вдали, вдали о стремя билась,
  Голосила мать.

И, чертя круги, ночные птицы
  Реяли вдали.
А над Русью тихие зарницы
  Князя стерегли.

Орлий клёкот над татарским станом
  Угрожал бедой,
А Непрядва убралась туманом,
  Что княжна фатой.

И с туманом над Непрядвой спящей,
  Прямо на меня
Ты сошла, в одежде свет струящей,
  Не спугнув коня.

Серебром волны блеснула другу
  На стальном мече,
Освежила пыльную кольчугу
  На моем плече.

И когда, наутро, тучей черной
  Двинулась орда,
Был в щите Твой лик нерукотворный
  Светел навсегда.

14 июня 1908

4

Опять с вековою тоскою
Пригнулись к земле ковыли.
Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали́…

Умчались, пропали без вести
Степных кобылиц табуны,
Развязаны дикие страсти
Под игом ущербной луны.

И я с вековою тоскою,
Как волк под ущербной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!

Я слушаю рокоты сечи
И трубные крики татар,
Я вижу над Русью далече
Широкий и тихий пожар.

Объятый тоскою могучей,
Я рыщу на белом коне…
Встречаются вольные тучи
Во мглистой ночной вышине.

Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моем,
И падают светлые мысли,
Сожженные темным огнем…

«Явись, мое дивное диво!
Быть светлым меня научи!»
Вздымается конская грива…
За ветром взывают мечи…

31 июля 1908

5

Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла.

За тишиною непробудной,
За разливающейся мглой
Не слышно грома битвы чудной,
Не видно молньи боевой.

Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск и трубы лебедей.

Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. – Молись!

23 декабря 1908