Черная кровь

1

В пол-оборота ты встала ко мне,
Грудь и рука твоя видится мне.

Мать запрещает тебе подходить,
Мне – искушенье тебя оскорбить!

Нет, опустил я напрасно глаза,
Дышит, преследует, близко – гроза…

Взор мой горит у тебя на щеке,
Трепет бежит по дрожащей руке…

Ширится круг твоего мне огня,
Ты, и не глядя, глядишь на мня!

Пеплом подернутый бурный костер –
Твой не глядящий, скользящий твой взор!

Нет! Не смирит эту черную кровь
Даже – свидание, даже – любовь!

2 января 1914

2

Я гляжу на тебя. Каждый демон во мне
Притаился, глядит.
Каждый демон в тебе сторожит,
Притаясь в грозовой тишине…
И вздымается жадная грудь…
Этих демонов страшных вспугнуть?
Нет! Глаза отвратить, и не сметь, и не сметь
В эту страшную пропасть глядеть!

22 марта 1914

3

Даже имя твое мне презренно,
Но, когда ты сощуришь глаза,
Слышу, воет поток многопенный,
Из пустыни подходит гроза.

Глаз молчит, золотистый и карий,
Горла тонкие ищут персты…
Подойди. Подползи. Я ударю –
И, как кошка, ощеришься ты…

30 января 1914

4

О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой
В объятья страшные. Чтоб долго длились муки,
Когда – ни расплести сцепившиеся руки,
Ни разомкнуть уста – нельзя во тьме ночной!

Я слепнуть не хочу от молньи грозовой,
Ни слушать скрипок вой (неистовые звуки!),
Ни испытать прибой неизреченной скуки,
Зарывшись в пепел твой горящей головой!

Как первый человек, божественным сгорая,
Хочу вернуть навек на синий берег рая
Тебя, убив всю ложь и уничтожив яд…

Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взгляд
Иной пророчит рай! – Я уступаю, зная,
Что твой змеиный рай – бездонной скуки ад.

Февраль 1912

5

Вновь у себя… Унижен, зол и рад.
  Ночь, день ли там, в окне?
Вон месяц, как паяц, над кровлями громад
  Гримасу корчит мне…

Дневное солнце – прочь, раскаяние – прочь!
  Кто смеет мне помочь?
В опустошенный мозг ворвется только ночь,
  Ворвется только ночь!

В пустую грудь один, один проникнет взгляд,
  Вопьется жадный взгляд…
Всё отойдет навек, настанет никогда,
  Когда ты крикнешь: Да!

29 января 1914

6

Испугом схвачена, влекома
  В водоворот…
Как эта комната знакома!
  И всё навек пройдет?

И, в ужасе, несвязно шепчет…
  И, скрыв лицо,
Пугливых рук свивает крепче
  Певучее кольцо…

…И утра первый луч звенящий
  Сквозь желтых штор…
И чертит бог на теле спящей
  Свой световой узор.

2 января 1914

7

Ночь – как века, и томный трепет,
  И страстный бред,
Уст о блаженно-странном лепет,
В окне – старинный, слабый свет.

Несбыточные уверенья,
  Нет, не слова –
То, что теряет всё значенье,
Забрежжит бледный день едва…

Тогда – во взгляде глаз усталом –
  Твоя в нем ложь!
Тогда мой рот извивом алым
На твой таинственно похож!

27 декабря 1913

8

Я ее победил, наконец!
Я завлек ее в мой дворец!

Три свечи в бесконечной дали.
Мы в тяжелых коврах, в пыли.

И под смуглым огнем трех свеч
Смуглый бархат открытых плеч,

Буря спутанных кос, тусклый глаз,
На кольце – померкший алмаз,

И обугленный рот в крови
Еще просит пыток любви…

А в провале глухих око́н
Смутный шелест многих знамен,

Звон, и трубы, и конский топ,
И качается тяжкий гроб.

– О, любимый, мы не одни!
О, несчастный, гаси огни!..

– Отгони непонятный страх –
Это кровь прошумела в ушах.

Близок вой похоронных труб,
Смутен вздох охладевших губ:

– Мой красавец, позор мой, бич…
Ночь бросает свой мглистый клич,

Гаснут свечи, глаза, слова…
– Ты мертва, наконец, мертва!

Знаю, выпил я кровь твою…
Я кладу тебя в гроб и пою, –

Мглистой ночью о нежной весне
Будет петь твоя кровь во мне!

Октябрь 1909

9

Над лучшим созданием божьим
Изведал я силу презренья.
Я палкой ударил ее.

Поспешно оделась. Уходит.
Ушла. Оглянулась пугливо
На сизые окна мои.

И нет ее. В сизые окна
Вливается вечер ненастный,
А дальше, за мраком ненастья,
Горит заревая кайма.

Далекие, влажные долы
И близкое, бурное счастье!
Один я стою и внимаю
Тому, что мне скрипки поют.

Поют они дикие песни
О том, что свободным я стал!
О том, что на лучшую долю
Я низкую страсть променял!

13 марта 1910