Перу

Гимн к Солнцу

Песнь хоровая

Инки

Душа Вселенной, о, ты, что сверху,
Не остывая и не скудея,
Волной бессменной струишь сиянье,
И греешь Землю, наш мир лелея,
Прими, о, Солнце, в рожденьи дней
Хвалы и пенье твоих детей.

Жрец

О, Царь, чей вышний трон на огненной черте,
Кем светел Небосклон, кто вечен в красоте,
Кто так воздушно-юн в лазурной высоте!

Когда в сединах мглы, и в золотой пыли,
Ты глянешь, – тьмы завес бледнеют, и ушли,
Ты красота Небес, и ты любовь Земли.

Что сделалось с толпой сияющих огней,
Что светят бахромой на черноте ночей,
Их погасил один из всех твоих лучей.

Когда бы на ночь ты – не уводил свой свет,
То был бы звездный прах так пламенем одет,
Что было б в Небесах – как будто звезд там нет.

Девушки

Услада Мира! Лик красивый!
  Всепобедитель вышины!
Как быть должны они счастливы,
  Твои супруги, в час, как сны
У них растают от касаний
Твоих живых очарований.

Твое присутствие – пожар,
  Подруги Светлого – румяны.
В беседке Ночи, полной чар,
  Отдернут полог снов багряный,
И первый твой увидев взгляд,
Все в мире пропасти горят.

О, как должна была Природа
  Светиться в тот единый час,
Когда на круге Небосвода
  Ты загорелось в первый раз!
Воспоминание об этом
В ней каждый день встает, со светом.

О, каждый день, когда с зарей.
  Ты торжествуешь праздник алый,
Проходит дрожь над всей Землей.
  Горят рубины и опалы.
Как будто дочь ждала отца
И дождалась – с огнем лица!

Жрец

Душа Всемирности! Без яркости твоей,
В замену пирности, мир был бы мир теней,
Была бы мертвою раскинутость морей.
Не будь тебя, Земля была бы вязкий ил,
Безмерный Океан свинец бы тяжкий лил,
Эфир бы стал туман, весь Воздух – мгла могил.

В Стихии ты проник, прильнул как губы к ним,
И твой увидя лик, стал Воздух подвижным,
Волна – певучею, весь Шар Земли – живым.
В миг стало все душой, как пар – расплылся мрак,
Туманность мглы ночной как алый стала мак,
Стихии в четверной вступили светлый брак.

Огонь волне поет и ей целует грудь,
Волна как пар встает и в Воздух держит путь,
А Воздух, разомлев, к Земле спешит прильнуть.
Земля чреватет, приявши семена,
Дает плоды любовь, спит в Осени Весна,
Всемирность вновь и вновь тобою зажжена.

Инки

Душа Вселенной! О, Солнце! Пламень!
Красот создатель – один ли ты?
Иль довременной какой причины
Ты только вестник нам с высоты?

Коль послушаешь своей лишь воле,
Прими признанья от всех сердец.
Коль исполняешь закон верховный,
В тебе да слышит и нас – Творец.

Домчи лучистость обетов наших,
Молений утра в начальный час!
Лучи – твой голос, ему ты скажешь, –
Ты – самый яркий, ты – он для нас!

Народ

Душа Вселенной! Отец отцов!
Властитель властных! Огонь вождей!
Свети нам, Солнце, века веков!
Злати, о, Солнце, своих детей!

Владычица Влаги

О, Царевна,
Брат твой нежный
Твою урну
Проломил.
Потому-то
Так гремит он
В блеске молний
В высоте.
Ты ж, Царевна,
Ты уходишь,
И из урны
Дождь струишь.
А порою,
Град бросаешь,
Устремляешь
Белый снег.
Потому-то,
Зодчий Мира
Сохраняет
Жизнь тебе.
Потому-то,
Мир творящий,
Дух безмерный –
Жив в тебе.

Отрывок из «Оллянтай»

(Перуанская драма времен Инков)

Туйя

Песня

На поле Царевны,
    О, Туйя,
Есть строгости гневны,
    О, Туйя.
Маиса златого,
    О, Туйя,
Блюдут там сурово,
    О, Туйя.
Колосья зернисты,
    О, Туйя,
И зерна душисты,
    О, Туйя.
Зовут спозаранка,
    О, Туйя,
Но есть там приманка,
    О, Туйя.
Маис утоляет,
    О, Туйя,
Но клей прилепляет,
    О, Туйя.
И ногти сломлю я,
    О, Туйя,
Тебя ж изловлю я,
    О, Туйя.
Чтоб быть не мятежным,
    О, Туйя,
Поймавши быть нежным,
    О, Туйя.
Вон ястреб убитый,
    О, Туйя,
Он к ветке прибитый,
    О, Туйя.
Где перья, зеницы,
    О, Туйя?
Где сердце той птицы,
    О, Туйя?
Он был четвертован,
    О, Туйя,
Был здесь околдован,
    О, Туйя.
Близь этого поля,
    О, Туйя,
Для всех эта доля,
    О, Туйя.

Две птички

Песня

Вот две птички, дружны,
Отчего же так печальны?
Оттого что дали снежны,
Ветки мерзлы и хрустальны.
Так на ветке обнаженной
Неуютно, холодно им,
Он сказал тогда, влюбленный:
«Есть же области со зноем!
Полечу и отыщу я.
Подожди меня, подруга».
День и ночь ждала, тоскуя.
Ночь и день. Лишь воет вьюга
И подруга начинает
Песню ласки и печали:
«Где ты? кто об этом знает?
Может, реки? Может, дали?
Реки льдяные безмолвны,
Дали скрыты мглою вьюжной.
Где твой голос, неги полный?
Где твой зов-напев жемчужный?»
Сорвалась, тоскует, ищет,
На шипы летит, не видя.
А свирепый ветер свищет,
И рычит в глухой обиде.
«Где ты? сердце ужаснулось!»
Птичка тщетно вопрошает.
Вот споткнулась, пошатнулась,
Вот упала, умирает.

Конирайя

Перуанская легенда

Конирайя, Создатель вещей,
С золотыми кудрями,
С голубым сияньем очей,
Как нищий любил проходить меж людей,
Весь в лохмотьях, знакомился с бранью, с пинками.
Ковиллака была, красота,
Весеннего легче листа,
Он влюбился в нее, в чаровницу.
Он из семечка вылепил плод,
И в весеннем саду превратился он в птицу,
Прилепил его к древу плодовому, ждет.
Вот пришла Ковиллака. Как нежно-зелёно
Все в саду. Села к древу. И ждет.
А чего? Вдруг под птицей срывается плод.
На девичье падает лоно.
Взяла она, съела. Округлость светла
Плода золотого.
И вот красота зачала, понесла,
И вот родила. Как все странно и ново!
Тринадцать сменилося лун. Это – год.
Дитя так красиво, так в смехе жемчужно,
Все Боги сбираются. Выяснить нужно,
Кому же отцовская тяга падет.
Весь люд созывается, те, кто богаты,
И те, кто красивы, и те, кто горбаты,
И старцы и юноши сбились гурьбой,
И даже пришел Конирайя с толпой,
Весь грязный, в лохмотьях. Никто из громады
Отцом не признал себя. Значит, пускай
Ребенок к толпе обратит свои взгляды,
И сыщет отца. Ну, дитя, выбирай.
Ребенок сейчас, не явив колебаний,
Подполз к Конирайе, прижался к ногам.
Смутясь, Ковиллака, средь горьких стенаний,
Бежала. Но вдруг, по седым облакам
Потоки сияний возникли – вон там,
И тут на земле. Это в алом тумане
Открылося Солнце, в одеждах златых.
Дитя превратилося в тучку. К пределам
Небесным ушло. Ковиллака же – белым
Явилася камнем меж злаков густых.
Тот камень – красивый. Но мертв он и тих.