Георгию Гребенщикову («Тебе, суровый сын Сибири…»)

Тебе, суровый сын Сибири,
Что взором измерял тайгу,
Привет в изгнанническом мире,
На отдаленном берегу.

  Ты выпытал в крестьянской доле,
  Как творчески идет соха
  И как в страданье и неволе
  Тоска взметает взлет стиха.

Ты видел, мысля и мечтая,
Какого требует труда
В горах червонного Алтая
Золотоносная руда.

  Ты принял светы талисмана
  В пурге, прядущей долгий вой,
  В гортанном говоре шамана,
  В котором крик сторожевой.

И, много раз в тоске немея,
Душой богат, но долей сир,
Ты восхитился ликом Змея,
Который весь объемлет мир.

  Не тем, с кем говорила Ева,
  Кто яд из пропасти исторг, –
  Ему я не спою напева
  И ты не подаришь восторг.

Мой Змей вздымает океаны,
Он говорит через тайфун,
Им уготованные раны
Я утоляю звоном струн.

  Его могучие извивы
  В сибирских видел я лесах,
  Где изумрудные заливы
  Лелеют творческий размах.

Где ствол раскидистого кедра
Как довременный исполин,
И, затаясь в земные недра,
С алмазом говорит рубин.

  Да будет завтра день твой новый –
  Как матери родимой зов
  Туда, где реки бирюзовы,
  Где много милых голосов.

А ныне, с возгласом приветным,
Ты, разглядевший тайный лик,
Прими в Провансе многоцветном
Бретонской чайки взлетный крик.

Сен-Бревент-Сосны

Бретань

1922. 11 февраля