Старая цыганка

Идет гаданье. Странное гаданье:
Стол, будто клумба, картами пестрит,
А старая цыганка тетя Таня
На них, увы, почти и не глядит.

Откуда же тогда, откуда эта
Магически-хмельная ворожба,
Когда чужая чья-нибудь судьба
Читается, ну словно бы газета!

И отчего? Да что там отчего!
А вы без недоверья подойдите
И в черноту зрачков ее взгляните,
Где светятся и ум, и волшебство.

И разве важно, как там карта ляжет?!
Куда важней, что дьявольски мудра
Ее душа. И суть добра и зла
Она найдет, почует и расскажет.

И бросьте разом ваши почему!
Ведь жизнь цыганки, этого ли мало,
То искрометным счастьем хохотала,
То падала в обугленную тьму.

А пела так, хоть верьте, хоть не верьте,
Что пол и стены обращала в прах,
Когда в глазах отчаянные черти
Плясали на пылающих углях!

И хоть судьба швыряла, словно барку,
Жила, как пела: с искрою в крови.
Любила? Да, отчаянно и жарко,
Но не ждала улыбки, как подарка,
И никогда не кланялась любви.

В прищуре глаз и все пережитое,
И мудрости крепчайшее вино,
И это чувство тонкое, шестое,
Почти необъяснимое, такое,
Что далеко не каждому дано.

Поговорит, приветит, обласкает,
Словно раздует звездочку в груди.
И не поймешь, не то она гадает,
Не то кому-то истово внушает
Свершение желаний впереди.

А тем, кто, может, дрогнул не на шутку,
Не все ль равно для жизненной борьбы,
Чего там больше: мудрого рассудка
Иль голоса неведомой судьбы?

– Постой! Скажи, а что моя звезда?
Беда иль радость надо мною кружит? –
Сощурясь улыбнулась, как всегда:
– Лове нанэ[1] – не страшно, не беда.
Нанэ камам[2] – вот это уже худо.

Ты тяжко был обманут. Ну так что ж,
Обид своих не тереби, не трогай,
Ты много еще светлого найдешь.
Вот карта говорит, что ты пойдешь
Хорошей и красивою дорогой.

И пусть невзгоды душу обжигают,
Но праздник твой к тебе еще придет.
Запомни: тот, кто для людей живет,
Тот несчастливым в жизни не бывает.

Ну до чего же странное гаданье:
Стол, как цветами, картами покрыт,
А старая цыганка тетя Таня
На них, увы, почти и не глядит.

Потом вдруг, словно вспыхнув, повернется,
Раскинет карты веером и вдруг
Глазами в собеседника вопьется –
И будто ветер зашумит вокруг…

Летят во мраке сказочные кони,
Цыганка говорит и говорит,
И туз червей на сморщенной ладони,
Как чье-то сердце, радостно горит!..

1972–1984