Увядший цветок

О багряный цветок, о цветок весенний!
Ты светился с вершины высокой ветки
Горделив и красив, будто юный раджа,
восседающий на высоком троне.
Где ж теперь твоя пышность?.. Нежданной бурей
был ты сорван, в пыли лежишь, увядаешь...
И гляжу, и о счастье земном размышляю —
о его обманчивом непостоянстве.

А как радостно твой бутон раскрывался
на зеленом побеге тугой лианы,
Из-под век лепестковых как весело, дерзко
ты на небо и землю впервые глянул,
Как по-детски улыбчив ты был, доверчив,
как ласкал ветерок тебя, грело солнце
И как нежно, качаясь, пела лиана,
будто сына баюкала в колыбели.

Ты качался легким челном рыбачьим
в серебристых струях лунного света,
Ты смеялся, запутавшись в яркой пряже —
в золотистых лучах всходящего солнца.
Ты кружился с гурьбой своих братьев бутонов
в хороводах веселых игрищ весенних, —
Так промчалось твое беспечное детство,
разгорелась твоя огнецветная юность.

Ты внимать научился певучим зовам
попугаев влюбленных, кокилов нежных,
Научился в лад их счастливым песням
чуть качать венцом своим ароматным.
А во мраке таинственного новолунья
приобщался ты к вечным тайнам вселенной,
На созвездья взирая в немом восторге—
письмена их алмазные созерцая.

Так тебя день за днем любовно растили
ветерки и росы, птицы и звезды,
И блистал все сказочней ты, все ярче
лепестковой душистой своей короной.
А с твоей красотою росла и гордость:
стал похож ты и вправду на юного раджу,
И на толпы тебя окружавших листьев
ты взирал снисходительно и благосклонно.

Да, казалось, в пышном дворце узорном,
в тронном зале ты солнечном восседаешь,
И сияние всех добродетелей чистых
на лице лепестковом твоем отражалось.
Словно звал ты все светлые взоры мира:
взоры зорь золотистых и звезд лучистых,
Взоры ланей и птиц... Даже взоры людские,
устремляясь к тебе, теплели, светлели.

Кто б ни шел сквозь твою весеннюю рощу:
мудрый старец-аскет, ланеглазая дева,
Мирный пахарь иль всадник, спешащий в битву,
или трус, от врагов позорно бегущий, —
Кто б он ни был, заметивший в гуще зеленой
жар твоих лепестков, их волшебный пламень,
Хоть на миг замедлял шаги в изумленье,
хоть на миг пред тобой застывал восхищенно.

Есть ли власть на земле, что сравниться может
с красотою — с ее чародейной властью?
В те весенние дни ароматом и блеском
ты, казалось, весь мир чаровал поднебесный.
Ни одна рука подняться не смела,
чтобы с ветки сорвать это нежное чудо, —
Даже самые грубые, черствые души
хоть на миг при виде тебя смягчались.

Но увы, — все в мире непостоянно!
Ты об этом не ведал, цветок безгрешный...
Всемогущего длань надо всем довлеет —
никого не щадит его справедливость.
О судьба! О без промаха бьющий охотник!
Как держать ты можешь в одном колчане
И стрелу, что сражает коршуна злого,
и стрелу, что голубку святую пронзает?

Что случилось с тобою, цветок мой гордый?
Почему на земле ты лежишь, измятый?
Кто тебя низверг с чудесного трона?
Кто твои лепестки так уродливо скомкал?
Будто в храме померк священный светильник,
благовонное масло его иссякло,
Тьма сгустилась!.. В пыли, у корней угрюмых
ты лежишь иссыхающий, бездыханный.

Как же это случилось?.. Был день вчерашний
тих и светел... Как вдруг набежали тучи...
Мрак и гром!.. И вихрь ледяной рукою
смял, сорвал тебя злобно и наземь бросил!..
А когда все стихло и в черной тверди
засверкали алмазы, с мольбой воззвал ты
К их знакомым лучистым узорам... Но тщетно!
С высоты безучастно взирали звезды.

Ах, как быстро, увы, как безжалостно быстро
муравьи облепили венец твой яркий,
И как ловко семья паучков проворных
над тобой серебристый саван соткала.
А прохлада рассветная этот саван
жемчугами росинок спешит украсить
И накрыть погребальным своим покрывалом,
ты лежишь — и тлеешь, в прах превращаясь...

Но ведь даже уйдя в Аравийское море,
погрузясь в темноту океанской пучины,
Возвращаются к нам все звездочки ночи
и сверкают опять над Горой восхода.
Так и ты, о чудесный цветок весенний:
здесь угас ты, но в райском краю возгоришься
На горе золотой — на священной Меру,
на бессмертной ветке Калпа-древа.

О глаза мои! Взор благодарный бросьте
на увядший цветок —он дарил вам радость,
А теперь станет прахом он, всеми забытый,
и другие цветы его скоро заменят.
Кто сочтет бесконечные смены жизни?
И не надо слез!.. Жил цветок недаром:
В глубине моей памяти он не померкнет,
перед взором души никогда не угаснет!