ПВ

Я ночью скучной написал о том, 
о чём совсем не хочется кричать - 
о службе в армии, которая потом 
на мою память шлёпнула печать.

* 

Повестка как у всех. Военкомат. 
Пощупали, проверили, обрили, 
одели в камуфляж и ты - солдат, 
как будто на два года осудили. 

Для пацанов зелёных это срок, 
хотя с тюремным всё же не сравнится; 
становится вдвойне почётным долг, 
коль долгом вышла служба на границе. 

Режим, "диета", "непосильный" труд, 
для нас, тогда вонявших пирожками, 
казались адом. Марш-броска маршрут 
полил слезой и утоптал "прыжками". 

Узнали что такое час "с ноля", 
недоедали, засыпали стоя... 
Сурова пограничная земля - 
всегда там тишина, но нет покоя. 

Знать, на заставе сходит клином свет, 
и клинит мозг, путь не найдя туда; 
я проверял - её на карте нет, 
а значит нет негде и никогда. 

С ноля в "ЧГ", с утра опять в "Дозор", 
с товарищем мотаешь километры. 
В "прыжке" захныкала капризная мозоль 
и губы в трещинах - спасибо скажем ветру. 

С наряда приходя без задних ног, 
калаш устало бросив в пирамиду, 
забыв в столовой получить паёк, 
не сняв шинель, кровать найдёшь без гида.

А старшина мне бил и в глаз, и в бровь, 
и всё орал: "Забудь, что есть гражданка! 
И прежде чем, сынок, крутить любовь, 
ты научись сперва крутить портянки". 

Письмо! Здорова мать, сестрёнка ждёт, 
от девушки своей не ждёшь измены. 
Ты счастлив и душа твоя поёт, 
а с ней и ты, но всё на ту же тему:

"Когда уходит в сумерки солдат 
и часовым стоит у перевала, 
"Спокойной ночи" здесь не говорят, 
чтоб с Добрым утром Родина вставала". 

По белу свету много жарких мест, 
и зон конфликтных, и горячих точек; 
по карте бродит провиденья перст, 
где ткнёт - пружина тотчас там соскочит. 

Но на границе всё иначе, всё не так; 
нам край родной земли стал краем света... 
Все нервы собираются в кулак, 
коль режет небо СПШ ракета. 

В ружьё, застава! Левый фланг. Прорыв. 
И на броне "тревожка" выезжает. 
На скорости цигарку раскурив, 
смеёшься, ведь устав не разрешает. 

Заслон, Секрет, Засада на местах. 
Ночь, тишь и ты, в обнимку с автоматом. 
Лишь писк радиостанции в мозгах; 
курить нельзя и спать, ругаюсь матом. 

Но вот собака тянет поводок, 
и в ПНВ я вижу силуэты. 
Выходит томный ожиданья срок, 
и небо рвёт вновь красная ракета. 

А в перестрелке не до веры и идей, - 
жмёшь на курок с тупой азартной тягой. 
А что дырявили живых людей, 
то перед Богом спишем на присягу. 

Ведь нарушитель - враг номер один, - 
нас политически надёжно подковали. 
А страх - всем чувствам бог и господин, 
подкрался когда вешали медали. 

Дни, что тянулись долго так, в года 
сами собою незаметно спрессовались. 
Срок вышел, долг отдал ты, но беда - 
в тебе все чувства непонятные смешались. 

Вот если б жил один я, сиротой, 
служить сверх срока я б остался на заставе, 
а тут - увольте, я хочу домой, 
прощайте, пацаны, я еду к маме. 

Я буду пить, встречая Новый год, 
в День погранвойск, что на исходе лета, 
чтоб помнить тех, кто служит и день тот, 
когда в ночь небо резала ракета. 
_  _  _