Алёша во мне

* * *
Разбились одежды,
        сносились надежды,
невежа с невеждой
        во мне спят, как прежде.
Как прежде зима. Как всегда - понедельник.
Бездельник,
        проснувшись, нырнул в старый тельник.
 
Им всем (кто во мне) нужно много и сразу;
в меня, как на базу
        любую заразу
притащут в зубах, будто дауны-дети;
тот рад сигарете,
        а этот - конфете...
Но все эпикризы мы держим в секрете.
 
Гвоздём вбито в мозг и намотано на нос,
что Алексей - имя, Алёша - диагноз.
 
Хватил если лишку,
        то Лёшку-мальчишку
с устатку - в остаток, из фишки - в излишки -
гори огнём синим, без дна и покрышки!
 
Но чуть "за ум взялся",
        похмельем взорвался,
с утра по квартире вписался
        на галсах
в крутой поворот, так, что сам испугался.
Кондратий обнял,
        как украл, пока крался
от серой зимы до сырого матраса.
Нет пива разлива. Я б спасся и с кваса.
Алёша в башке в расчленёнке сознался.
И хочется крикнуть: Конец! Зе энд! Баста!
Но мне на работу. Носки. Чайник. Паста.
И "Дастер".
В диспансер.
 
Никто не увидит, никак не узнают,
как из ничего мне за гланды бывает.
 
С таблички "Отлично" читается - "Скверно".
И в личку
        прилично не пишет, наверно,
никто,
лет сто.
 
В сукно жребий брошен.
Алёшей.
Алёша в пальто.
Он хороший.
_  _  _