Я НЕ КАСАЮСЬ ЭТОЙ ТИШИНЫ ПОДБОРКА СТИХОВ 69

Я НЕ КАСАЮСЬ ЭТОЙ ТИШИНЫ

ПОДБОРКА 69

. . .

Я не касаюсь
этой тишины
она одна со мной
сегодня и осталась
глядит так нежно
только вот молчит
как девушка
которой очень грустно
и я к ней руки
вовсе не тяну
пусть остается
вечно недотрогой
как будто я
попал в ее страну
и в ней любви
уже совсем немного.

. . .

Белый лебедь
на синем пруду
как на блюде
и он - из фарфора
рядом рюмки
они - из стекла
и над ними
стеклянное небо
и на небе
кругом облака
из сияющей ваты
на солнце
из горящего воска
в вязанке лучей
из соломы
и она
догорает
уже на земле.

. . .

Я закинул слова невзначай
словно камни
за высокий забор
этой ночи
и донесся оттуда
пронзительный крик
я в кого-то попал
он там жил
в темноте
и все время молчал
и не мог шелохнуться
а камни его
разбудили
разломает он
этот забор
и ворвется сюда
в ясный день
где его
совершенно не ждут
и конечно боятся.

. . .

Пляска опавших листьев
на неряшливой хмурой дороге
протянувшейся к берегу озера
старческой хилой рукой
ветер
метание бешеной ряби
по лицу вечернего озера
и запоздалый праздник света
на холодном скучающем небе
складываются
в небрежную радость
которую жалко терять
грузной вздыхающей ночью
опускающейся подобно шторе
на берег уходящего времени
называемого жизнью.

. . .

А этих эльфов
их совсем немного
они живут
на сказочных цветах
и бабочкам
обычно красят крылья
волшебной пудрой
но не навсегда
стирается
на крыльях эта пудра
и бабочка
опять летит к цветку
и добрый эльф
опять ее уложит
и нежно
поцелует в хоботок
так и живут
и бабочки и эльфы
над ними солнце
светит целый день
и им конечно
большего не надо
у них всегда
так много поцелуев
что их им просто
некуда девать.

. . .
Никому тишина эта
в уши не шепчет свое
и тоска не приходит
будить наконец-то заснувшую душу
дням совсем безразлично
нам холодно или тепло
а ночам все равно
как мы с ними
все темное время проводим
и качается маятник счастья
туда и сюда
от разлуки и печали
потом непременно обратно
и течет наша жизнь
как простая вода
да вот только куда - непонятно.

. . .

Ночь напоминает черный зонтик
складывающий свое оперение
с приходом красноречивого рассвета
а в знойный полдень
когда тени сбрасывают свои длинные плащи
и деревья услужливо кланяются ветру
жизнь представляется жеманной девицей
густо накрашенной
и чрезмерно возбужденной
впоследствии -
когда часовая стрелка медленно подползает к закату -
волны моря приносят лирический шепот
складывая его на прибрежный песок в форме пены
и тогда снова раскрывается зонтик ночи
напоминающий в ясную погоду колпак звездочета
огромный и пленительно мрачный.

Река времен в своем стремленьи
Г.Державин

Река времен
в которой распрощался с жизнью
мудрый старец
уже никого не увлекает
своим забвением
которым мы насладились
за истекшие два столетия
до головокружения
плоть великого образа
сьедена молью сарказма
и только остов гиганта
тоскует на мелководье
нашего времени
возмущаемом рябью слов.

. . .

Почему
темной ночью все спят?
им наверное страшно
в такой темноте
и поэтому пусто
становится ночью
на свете
лишь деревья
в пустынных дворах
одиноко стоят
и кусты
притаились под ними
как малые дети
и луна
так внимательно смотрит
на них с высоты
словно в путь провожает
дома
и пустые проспекты
и нам кажется
что города
превратились
в пустые обертки
от съеденных злым великаном
конфет.

. . .
Ты заменишь
свет далеких звезд
свечками
на праздничном столе
и луну
лампадкой у иконы
только чем заменишь
эту ночь
разве лишь одной
бумагой черной
и ее приклеишь
к потолку
и погасишь свет
в своей квартире
будет ночь
без звезд
и без луны
как бумага эта
или может
словно волосы
красивой негритянки
той что ты
когда-то целовал.

. . .

Не остается ничего
на той поляне
где ночью все росли
волшебные цветы
с огромными таким
лепестками
из только что
растаявшего снега
прозрачной ткани
белой
и замерзшей
вдруг ставшей льдом
тяжелым
голубой воды
теперь на той поляне
только перья
каких-то странных
улетевших птиц
обертки от конфет
и маленький кусочек
шоколадки
который фея уронила
улетая
я такую синюю
ночную тьму
и больше ничего
ни поцелуя
ни вздоха томного
ни тени облака
плывущего по небу
и нет следов
задумчивого бога
который утром
рядом проходил.

. . .

Крадется
к тебе одиночество
по кошачьи
и лапой скребет
в твою дверь
ты его не боишься
но жалко
если даже во сне
тебе снится что ты
в чистом поле
остался один
и вокруг
только ветер
все свищет
и летит
неизвестно куда.

. . .

У этой минуты
большие глаза
она подошла
словно девочка
в розовом платье
и просто сказала
что ты будешь жить
счастливым и добрым
как нежное утро
когда тишина
заглянула в окно
такая тебе
почему-то родная
как сестра
которую ты
много лет и не видел
но сразу
с восторгом узнал.

.

. . .

Смотрят ночью мне в сердце огни
как в раскрытую книжку
где вся сказочность нежных взволнованных грез
посещающих нас
в непроглядной ночной темноте
так красиво украшена розовым бантом
говорящим
люблю вас сейчас
и до слез
поклоняюсь счастливой мечте
и стою на высоком карнизе любви
беззаботно танцующим франтом.

. . .

Говорят
тебя надо забыть
и тогда ты придешь
словно в сказке
где
чтоб воду живую испить
надо прежде
совсем умереть
а иначе
не будет и чуда
не разверзнутся
вдруг небеса
голос Бога
в них будет не слышен
ты останешься
просто живым
а когда-то потом
просто мертвым.

. . .

Прощаемся
до сказочного лета
оно смеясь
заглянет из окна
и солнечные зайчики
на стенах
улыбки наши
смогут сосчитать
я улыбнусь тебе
вот столько
сколько будет
счастливых дней
в июле
и тогда
мы прошлое
оставим просто людям
любовь возьмем
в свои ладони
как букет цветов
красивых и веселых
полевых
и будем с ними вместе
целоваться.

. . .

Как хорошо
когда вокруг любовь
друг друга любят
травы и деревья
моря и реки
небо и земля
и даже темные
как полночь
подземелья тоже любят
друг друга
в тишине
когда слышны
одни лишь только
вздохи
и всем понятно
что же происходит
да только вот
об этом все молчат.

. . .

Души касаются
слова чужие
как листья вдруг
касаются лица
когда идешь
по лесу
темной ночью
тогда
и вскрикнешь
в полной темноте
и кажется
что это уже было
когда нечаянно
дотронулись словами
чужие люди
до твоей души.

. . .

Эта полночь
как крест за окном
все стоит
растопырив
тяжелые лапы
и ее не прогнать
и нельзя утопить
в желтом свете
настольной
придуманной лампы
с ней приходится
даже дружить
так как дружат
с чужим человеком
если он
незаметно пришел
и остался стоять
как непрошенный гость
в твоей
темной прихожей.
.

. . .

Вот оно счастье
я взял его за руку
нежно
и стало оно
юной девушкой
в розовом платье
и мне прошептали
с высокого неба
плывущие в нем облака
ее имя
но его
невозможно назвать
в нем таится любовь
как в воде голубой
чудный жемчуг
таится
среди раковин белых
как снег
на песчаном
таинственном дне
где остались следы
очень ласковых волн
прокатившихся
с томными вздохами
рядом.

. . .

Бывают
странные мечты
ты хочешь превратиться
просто в каплю
на том листе зеленом
что все качается
на дереве огромном
одиноком
в глухом лесу
где все тропинки
заросли травой
и бродит рядом
девушка босая
увидит эту каплю
и вдруг слижет
ее своим
веселым языком
и будет радостно
кружиться и смеяться
и позабудет
что тебя не стало
на том зеленом
маленьком листе.

. . .

Мы ожидаем
юную весну
стоим одни
перед раскрытой дверью
и входит ветер в дом
вместо нее
бежит по шторам
поднимает пыль
колышет скатерть
так легко
на том столе
где ваза белая стоит
и тоже ждет весны
с ее цветами
первыми простыми
и где-то высоко
над домом
разбуженное солнце
вместе с нами
смеется
и все ждет
своей весны.

. . .

Душа как девочка
стоит одна
ночами на ветру
ей холодно
и очень одиноко
но ничего она
не говорит
на звезды смотрит
яркие большие
и провожает
в облака луну
такую светлую
как сказочная фея
сказавшая
ей правду о судьбе
о том что будет
даже и ненастье
но все пройдет
растает белым утром
и у тебя останется
лишь счастье
как бабочка простая
на ладони
которая не хочет
улетать.

. . .

Становится светлее
в этом мире
как будто кто-то
поднял шторы
на его окне
и свет спустился
прямо с неба
как волшебник
по лестнице чудесной
золотой
и все вокруг
вдруг стало сокровенным
таинственным
как бьющееся сердце
у бога на ладони
в небесах.

. . .

Мы остаемся в звуке
в шуме листьев
и в музыке весны
и в блеске неба
голубого
в его счастливых
белых облаках
похожих
на большие поцелуи
расплывшиеся
где-то в небесах
и след души проходит
по поляне жизни
и исчезает вдруг
тропинкой незаметной
в чаще леса
и мы ее
не вспомним никогда.

. . .

Как будто ты
стоишь все время
на мосту
и под тобой
течет река
обычной жизни
плывут в ней
чьи-то
белые простые
кораблики наивные
мечты
и чьи-то
обнаженные желанья
как девушки нагие
целый день
и с берега
влюбленные им машут
платками яркими
зовут в свои края
в леса дремучие
где много поцелуев
в поля зеленые
где хорошо лежать
под небом голубым
и погружаться
как в воду теплую
в волшебный мир любви.

. . .

Как маленький ребенок
ты играешь
в игрушки с миром
что вокруг тебя
проходишь
по игрушечному лесу
в картонном поле
рвешь цветы живые
и любишь девушку
на маленькой картинке
где все стоит она
совсем одна
и ты не помнишь
как же ты родился
и ты не знаешь
что весь мир чужой
он для тебя -
страна живых игрушек
где можно жить
всегда
в обнимку с счастьем
и по утрам
встречать в саду любовь
как капли утренней росы
на распустившихся
зеленых листьях.

. . .

Моя жизнь и душа
две подруги веселых
гуляют по саду
среди пения птиц
и весенних цветов
и в корзинках у них
поцелуи и счастье
и довольное солнце
нам ними
так ласково светит
словно гладит
обеих подруг
и все знает
об их удивительной
тайной
и от всех утаенной
любви.

. . .

То ли иду я
один
по густому
дремучему лесу
то ли плыву
в одиночестве
в море огромном
и вокруг языками
игривые волны
хотят меня
просто слизать
вот как дети
с восторгом
слижут крем
по краям чайной чашки
и конечно же выпьют
весь сладкий душистый
дымящийся чай
и жизнь будет
как лодка качаться
под небом
всегда голубым
бог ей с неба
пошлет с облаками опять
свои письма
и ночами
она их внимательно
будет читать
и вздыхать о своем
том забытом
девическом счастье.

. . .

И чем ты больше
будем жить
тем младше станешь
и в мальчика когда-то
превратишься
и будешь вновь стоять
за дверью класса
за то что птичек
снова запускал
среди урока
из бумаги белой
и ничего не знал
о том
что круглая земля
и Африку
не показал на карте
где негры добрые
живут
и носороги
большие страшные
как будто бы
из сказки
в которой счастье
великан украл
унес в свою
волшебную пещеру
и спрятал в черном
тайном сундуке.

. . .

Теперь на улице
все время
белый снег
он простыней лежит
и спать как будто
предлагает беспрестанно
вот голову положишь
под подушку
спустившегося облака
с небес
да и заснешь
увидишь чей-то сон
который здесь остался
еще с лета
в нем девушки счастливые
танцуют
на лесной поляне
и улыбаются смеются
и поют
и вдруг перед тобой
большая
белая ладонь
протянутую богу
почему-то
ты просыпаешься
и рядом - только ночь..

. . .

И пусть уходят
эти дни в пространство
торжественной и вечной мерзлоты
которая спокойно окружает
всю нашу жизнь
невидимым кольцом
тяжелого холодного металла
как горестным но праведным венцом.

. . .

Уход в мир иной
умирающей осени
как походил на победу
над этим во всем виноватым
тоскующим в сумерках светом
что тьма начинала плясать
свой воинственный танец
среди обездушенных улиц
с косой
которая раньше была
у безжалостной смерти
вдруг ставшей
такой подозрительно тихой
что даже опавшие листья
уже не шуршат
под ее башмаками
в давно опустевшем саду.

. . .

Как по проспекту
плывут облака по вечернему небу
к закату
а он как огромный цветок
распускает свои лепестки
на голубом горизонте
где сгрудились наши надежды
как блики
больших ожиданий
на самом краю бытия
за которым - пространство печали
и ночи
похожей на синий колпак звездочета
одеваемый всем окружающим миром
перед тихим
задумчивым сном.

. . .

Ночь
как тихая девушка
смотрит в окно
она в черном
сверкающем платье
в волосах ее
множество звезд
и луна
как огромная брошка
на шее
я люблю ее
грустной любовью
сегодня
и мне кажется
хочет она
оторваться от нашей земли
и взлететь высоко высоко
и закрыться от нас
простыней облаков
одиноких.

. . .

И кажется
что сахарным песком
вся улица посыпана
не снегом
и его можно
ложками класть в чай
и бог наверно
это и задумал
он пьет стаканы чая
в небесах
закусывает
просто облаками
они ему
почти как пирожки
которые
разносит продавщица
по имени земля
всегда кружась
как колобок
бегущий по дороге.

. . .

Плывут
бумажные кораблики
мечты
в серебряном пруду
твоей спокойной жизни
до берега
они не доплывут
утонут где-нибудь
посередине
и будешь ты
все время вспоминать
флотилию бумажную
простую
любить ее
как любят свое счастье
которое осталось
в этой тихой
похожей
на серебряные ложки
в чайной чашке
такой красивой
и чужой воде.

. . .

Когда же ты
войдешь
в мой тихий дом
от одиночества
он даже накренился
стал ближе к этой
праведной земле
что обо всех
давно уже забыла
и в лужах
его окна как глаза
так грустно отражаются
ты скажешь
но только время
не вернуть назад
и его узел
больше не развяжешь.

. . .

Смерть подкралась к душе
и схватила ее
словно кошка голодная
мышь
и душа трепыхалась
от боли
но теперь все равно
смерть ее не отпустит
обратно
в Божий мир
где растут
голубые цветы
жизнь прошла
и осталось немного
в этой жизни уже
для тебя
будто шел целый день
по тропинке
сквозь огромный
дремучий пугающий лес
и упал
где-то в чаще
на темные влажные мхи
и лежишь
и не можешь подняться.

. . .
Опять мгновения
ревут от боли
минуты плачут
так как плачут дети
и маятник
качается все время
среди ночи
и он обозначает
нашу жизнь
туда качнется
и потом заплачет
сюда качнется
громко закричит
и просто так
стоять уже не может
как будто он
все время
на холодном
таком пронзительном
и злом ветру.

. . .

И вы опять
проплакали всю ночь
и вам сочувствовал
весь мрак ее
и холод
и даже ветер
громко подпевал
наверное
считая ваши слезы
ведь их как капель
утром
у дождя
и падают они
как будто в прошлом
которое
приходит к нам опять
и прячет будущее
под подушкой.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.