ВОКРУГ ЗЕМЛИ ПРОПЛЫ КОРАБЛИ ПОДБОРКА СТИХОВ 79

ВОКРУГ ЗЕМЛИ ПРОПЛЫЛИ КОРАБЛИ

ПОДБОРКА СТИХОВ 79

. . .

Вокруг земли
проплыли корабли
когда они
вернулись на рассвете
все та же жизнь
туманилась вдали
все те были
женщины и дети
и облака
поверх высоких мачт
все так же тихо
и красиво плыли
и слышен был
все тот же детский плач
и те же девушки
смеялись и любили
и это странно
круглая земля
конечно же
такой же и осталась
все так же
зеленели тополя
все то же небо
куполом казалось
и наша жизнь
в которой все смешно
как пьяная
кружилась и кружилась
и это ведь
случилось так давно
а может быть
всего лишь снилось.

. . .

А я леплю
цветочную поляну
из снега белого
в своем дворе
и на нее ложится солнце
животом
и думает что это
море счастья
и ночью
прибежит луна
как девушка нагая
и будет на поляне танцевать
среди цветов
из снега и любви
к которым звезды
скоро прилетят
как бабочки ночные
целоваться
и собирать
божественный нектар
с которым можно
возвращаться в вечность.

. . .

Как много
потерянных дней
и как мало
счастливых
которые просто
приходят к тебе
как подруги
и ты с ними
нежно целуешься
ходишь в обнимку
и даже не важно
а было ли солнце
в окне.

. . .

Люблю страницы
светлой тишины
и одиночество
в окна привычной раме
начало осени
и первый день весны
и небо синее
как будто на экране
и хорошо
когда опять тепло
и воробьи
слоняются по лужам
и наплевать
когда не повезло
когда льет дождь
и ветром день простужен
и кажется
что будет так всегда
легко и просто
словно в детском мире
сначала снег
потом опять вода
а мы живем
и так всегда и жили.

. . .

И все на свете
возвращается к нулю
нулем на небе
светят солнце и луна
нулем является
огромный океан
в котором плещутся
бессмысленные рыбы
и плавает бесцельно
толстый кит
как надувное облако
и день и ночь
и каждый кто взлетит
когда-то в небо
вмиг превращается
в летящий ноль
который мы уж
больше не увидим
на нашей маленькой
простой земле.

. . .

Вокруг живут
смешные люди
их так много
что можно все смеяться
и смеяться
и смех не кончится
ну просто никогда
ведь каждый состоит всегда
из шутки
которая вдруг стала
белым телом
хотя к нему
прилипла голова
но если голову
на миг отбросить
просто так
останется одна лишь
эта шутка
и нам с ней вместе
веселее жить.

. . .

И ночь живая
теплыми губами
дотронется
так нежно
до тебя
и звезды улыбнутся
как девчонки
и бабушкой
счастливая луна
тебя прогладит
тихими лучами
в которых много
ласки и тепла
и ты заснешь
и будет тебе сниться
широкая
красивая река
и корабли по ней
плывут
печальной вереницей
как в черном небе
облака.

. . .

Мне хочется
белую шерсть
этой снежной зимы
также гладить
как гладит ребенок
кота
и легко пролететь
как летучая мышь
над домами
заглядывать в окна
и в каждом
оставить
на огромном
сияющем блюде
свой простой и счастливый
всегда поцелуй.

. . .

Утром при солнечном свете
порой остается
на небе луна
тихой испуганной девочкой
в белой широкой кровати
смотрит на мир
и молчит
а потом исчезает
в лучах обнаглевшего солнца
вот так и наша любовь
огоньком робко светит
вдали
и беспомощно гаснет
песенкой детской
разносится в темном лесу
и с испуга замолкнет
когда послышатся снова
тяжелые чьи-то шаги
мы привыкаем
почти ко всему
даже к потере сознанья
от боли
но вот привыкнуть
к потере любви
это трудно
и ее бережем
как костер
на высоком крутом берегу
одинокой
и бурной реки
впадающей в синее синее море.

. . .

Мы продолжаем
понарошку жить
играть в игру:
нет я тебя не помню
ты кто такой
зачем тебя любить
ты не пушистый
и меня не понял
нужны нам фантики
а вовсе не цветы
а если и цветы
совсем не розы
мы ведь нежны
капризны и просты
как детские
обиженные слезы
нам хочется
красивую любовь
нам не за что
любить тебя как брата
поэтому
капризничаем вновь
ведь мы игрушки
мы из ваты.

. . .

Мне нравится
что в городе дома
но если бы вместо них
росли деревья
мне тоже бы понравилось
и это
и жил бы я тогда
в большом лесу
и зайцев бы встречал
вместо прохожих
и с птицами
сидящими на ветках
с утра
по телефону говорил
и если бы в моем дворе
был океан
я стал бы кораблем
да и уплыл
к другим каким-то
чудным берегам
и вот тогда уже
конечно не вернулся.

. . .

В небе никто
не достанет меня
своей лапой мохнатой
вижу что черти
столпились внизу
на земле
и готовят сачки
для меня
и кричат
«загоняй его в сети»
но я лечу так высоко
и мне так хорошо
над забытой землей
среди белых как снег
облаков
на которых всегда есть
поляны любви
где так ждут
обнаженные феи
мечтая дарить поцелуи
всю волшебную ночь
до утра.

. . .

Мы стали друзьями
с мягкой плюшевой этой
ночной тишиной
повязанной бантом счастливым
который взяла
у заснувших в углу
утомившихся
детских игрушек
и в шляпе седого
усталого клоуна
в желтых штанах
он на сцене играл
так красиво
большущую желтую птицу
мы больше не будем
чужими
и держимся за руки
как воробьи
на ветке в саду
когда скрылось
веселое солнце
и дождь свои слезы
роняет на нас
от обиды
что больше оно
не захочет
сегодня светить.

. . .

Я за шторой
припрячу любовь
для тебя
и когда ты придешь
я достану ее
как шкатулку
в которой храню поцелуи
и начнется такое тогда
и с тобой и со мной
что никто не поймет
что же это случилось
на нашей
обычной земле
и зачем нам
горячие ломтики счастья
в этом сладостном
море любви.

. . .

На побережье жизни
волны счастья
хвостами белыми
так плещутся игриво
и нежная волшебная луна
воздушным шаром
катится по небу
и обещает
море поцелуев
всем тем кому пора
ее любить
и с ней как в чудной сказке
целоваться
до самого утра
когда рассвет
приходит призраком
чужим и одиноким
потрогать наши души
просто так
и посмотреть
на голую любовь.

. . .

Ты не старше луны
что опять притаилась на небе
и качаешься так как она
над моей головой
и похожа на облако
белое
очень смешное
что когда-нибудь
ангел чужой рисовал
на листе и забыл
и теперь ты осталась
шутить надо мной
и смеяться
девчоночьим смехом
совершенно не веря
что я тебя
нежно любил.

. . .

Опять шелестят
эти милые листья
так весело
как будто девчонки смеются
купаются в тихой воде
сентября
нагими счастливыми
очень простыми
как бабочки с легкими
белыми крыльями
что так суетятся
на странном
высоком цветке
и его обнимают
а цветок все качается тоже
в так тяжелому солнцу
на небе
оно словно маятник желтый
плывет то туда
то сюда
то спиной повернется
то снова засветит
и бросает нам
словно конфеты
живые лучи.

. . .

И не хочется думать
уже ни о чем
фонари как гирлянды
висят на пустующих улицах
целую ночь
но ведь праздника нет
ничего не случилось
не упала к нам с неба
живая луна
не скатились веселые звезды
как дети
с небесной горы
к нам в счастливое утро
и никто никого не любил
все по прежнему спали
в своих одиноких кроватях
и видели старые сны
как приходит к ним бог
и приносит все то
что они так хотели иметь
а потом собирает опять
в свой огромный мешок
и уносит туда
где никто никогда не живет
где никто не родился
и даже не умер.

. . .

Ты как будто
ко мне
когда было открыто окно
на ладонь подоконника
вдруг прилетела
как лист
и я тихо
коснулся тебя
своей грубой рукой
как касаются
робко души
как касаются
нежно любимой
и стремительно
ток побежал по руке
и она задрожала
от странного
светлого счастья.

. . .

И в небе облака набухли вновь
как гроздья спелого
и сладостного счастья
и пусть его
конечно не сорвать
как ягоды с куста
и по лукошкам тайно
не запрятать
как грибники
кладут в свои корзинки
любимые грибы лесные
и пусть приходится
лететь
как пух летит
туда
куда нас гонит ветер жизни
и все кружиться
в воздухе пустом
и целовать того
кто просто рядом
и все со смехом
вновь отдать любви
простой и нежной
как цветы в лесу
на сказочной поляне одинокой
и навсегда остаться
молодым.

. . .

На шахматной доске
большого города
дома передвигаются
как пешки
и слон
все время должен прыгать
как памятник вождю
через эпохи
большим крюком
который означает
лишь только то
что мы на нем висим
качаемся
большими фонарями
но никому
давно уже не светим
ни днем ни ночью
и всегда молчим.

ВИДЕНИЕ

А тротуары
топота полны
незримых ног
они бегут куда-то
и только вздохи
тянутся за ними
как облако
из сонма мертвых душ.

. . .

И в простуженном мире
наверно
бывает тепло
и шумят на деревьях
зеленые листья
как дети
и качается солнце
на синей воде
и зеленое чудо
морское
проглотит его поутру
и останется
только туман
и песок
у прозрачных
гуляющих волн
и он будет
совсем золотой
и на нем
будут наши следы.

. . .

Я девочка моя
тебя люблю
как скалы
любят волны
даже проще
как птицы
любят небо
и как дождь
вот полюбил
стучать по нашей крыше
пока мы здесь
под ней
совсем одни
и тут же
забываем
все что было.

. . .

На небе месяц
но давно светло
как будто ночь
его оставила на память
она была
как в подвенечном платье
вся в снежном серебре
и серьги звезд
светились ярко
и она нам пела
о радостной
и сказочной любви
я до тебя
дотрагивался нежно
так словно ты
вмиг можешь
вдруг растаять
и я останусь
снова без тебя.

. . .

Листаю я
страницы января
они покрыты снегом
как словами
что холодно
на свете этом жить
и ветер кружит
новые снежинки
и вот они
летят куда-то вдаль
где так темно
и тишина
как призрак
склонилась
над задумчивой душой
как будто бы
давно уже все знает
об ее ласковой
земной любви.

. . .

На свете
много слез
и много слов
из слез
белеют лужи
на асфальте
из слов
можно построить
корабли
уплыть на них
в то море
на закате
где бродят грезы
синими волнами
все в белой пене
сказочной любви.

. . .

Я хотел
рассказать тебе просто
об этой любви
она тенью была
за окном
и качалась ночами
как ветка
на дереве старом
и я думал
что это
совсем не любовь
а душа
улетевшая в небо
когда-то
и вот она
хочет вернуться.

. . .

Слова были оторваны
от белого листа
как пластырь от лица
и обнажилась кожа
убогой жизни
где нет ничего
товаров и услуг
служителей закона
или культа
строителей дорог
или мостов
вершителей твоих
и чьих-то судеб
лишь пустота
меж черных букв
разбросанных как камни.

. . .

Как крылья бабочки
порхают дни
и бьются
о пыльное стекло
окна
стремясь попасть
в ту жизнь
где все иначе
стоят деревья
на одной ноге
грибы домов
прикрыты шляпками
блестящих крыш
и небо их
в восторге собирает
в корзину темной ночи
и вздыхает
от этих вздохов
вновь плывут куда-то
седые облака
и кувыркаясь
лениво катятся
за синий горизонт
как за большую
сказочную штору
ту за которой
спрятан дивный мир.

. . .

Это будет
весна поцелуев
они станут цветами
на нашей поляне любви
и вокруг будут петь
по утрам
те волшебные птицы покоя
что всегда прилетают
к влюбленным
когда они очень устали
от безумной
и нежной любви
и всегда будет с нами
то небесная славная девушка эта
луна золотая
то горячее
страстное солнце
а порой облака
в своих белых
девчоночьих платьях
они тоже
уже научились любить
и мы с ними легко проживем
душа в душу
всю нашу весну
и такое счастливое
доброе лето
чтобы осенью
вновь проводить их
в чужие края.

. . .

Жизнь нас оповещает
что уходит
и тени вдруг
становятся длиннее
и простыни
разглажены на небе
как будто ими
скоро нас накроют
чтобы в пустыне света
хоронить
а во вселенной
догорают звезды
как угли
им не надо торопиться
и млечный путь
всегда стремится в вечность
единственной
протянутой рукой.

. . .

А скрипка пела
что вся жизнь прошла
и так легко мелодия звучала
и разливалась
словно свет костра
и умирала
чтобы жить сначала
и я ее
по новому любил
любил без слов
как любят на закате
как будто я
с ней никогда не жил
как будто мне
на жизнь ее не хватит.

. . .

Картина в рамке
статуя в саду
вино в бокале
девушка с цветами
наверно в рай
я скоро попаду
он как обычно
будет рядом с нами
но боль как пес
по прежнему скулит
а вот о чем
сама уже не знает
как говорят
душа опять болит
он человек
поэтому страдает
он человек
поэтому живет
как тень судьбы
и сам не понимает
ну как же так
душа его умрет
а он об этом
даже не узнает.

. . .

Знакомьтесь -
моя королева
на празднике жизни
я с ней
и в песне моей
для припева
всегда
очень много огней
их гномы мои
зажигают
которые сладко поют
о чем
они сами не знают
а просто
танцуют и пьют
и будет
моя королева
в торжественной вальсе
со мной
то справа кружиться
то слева
так выпьем
еще по одной
ведь праздники
редко бывают
на них все
танцуют и пьют
а после
о них забывают
и тяжко вздыхая живут.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.