СТИХИ В АЛЬМАНАХ "НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР"

СЕРГЕЙ НОСОВ

НЕМНОГО ТИШИНЫ

СТИХИ В АЛЬМАНАХ «НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР»

. . .
Немного тишины
налью в стакан
и разведу весельем
и улыбкой
надену шляпу
с сказочным пером
оно во тьме
всегда горит как пламя
и выйду в полночь
на концерт чудес
которые кружатся
в черном небе
и хохотом
с луны срывают платье
чтоб скромницей
она не становилась.

. . .
И на мосту
стояла тишина
и бросившись с моста
упала в реку
и поднялся тогда
великий крик
кружились волны
и кружились чайки
над вспененной
испуганной водой
а тишина
молчала как всегда
легла на дно
и притворилась
мертвой
и люди все
бросали ей цветы
которые
уплыли ночью
в море.

. . .
Луна зацепилась за небо
как желтая брошка
а небо – как черное платье
на вешалке вечной вселенной
пылится
и пыль мелких звезд
уже лезет в глаза одинокому богу
который весь мир одним словом
придумал
затем пожалел что сказал
это странное слово
но было уж поздно
все сущее вмиг закружилось
вращается
и пролетает над нами
как осенью все перелетные птицы
а мы задрав голову
молча стоим на пустынных дорогах
земли
и считаем
что звездное небо нам снится.

. . .
На подоконнике
перчатки позабыли
в цветах осталась
ленточка на память
вы что-то странное
сегодня говорили
я вас не слушал
я был занят
и вы мне были
просто - как погода
то дождь то ветер
и опять ненастье
любовь забыта
вот уже погода
давно лежит в могиле
вместо счастья
и мы остались
оба ни при деле
у каждого на все
свои причины
ну что вы право
что вы в самом деле
пусть ветер дует
нам обоим в спину.

. . .
Жизнь – игрушка
в руках великана
и неподъемная ноша
для карлика
и лилипута
а для тебя
как воздушный
сияющий шар
улетающий в вечность
и на нем нарисованы
все голубые цветы
что росли на земле
и зимой
оказались под снегом.

. . .
Она приходит
только по ночам
и кажется
красивой белой птицей
влетевшей в комнату
так тихо
как во сне
потом взметнувшись
чудно исчезает
как будто не было ее
на этом свете
и на тебя глядела
только полночь
с луной безмолвною
в распахнутом окне.

. . .

В этом поле
колышутся травы
как будто бы
рыбы шевелят хвостами
в этом небе
плывут облака
словно белые звери
в реке голубой
в этом озере
солнце купается так
как девица нагая
и я вижу опять
вдалеке
где закат
разжигает свой вечный костер
что сидят у него
скрестив руки
на впалой груди
одинокие тени.

. . .

В зеленом лесу
ты вновь встретишь
себя самого
на тропинке
а в поле
найдешь свою душу
в шумящей траве
в воде
голубого пруда
ты заметишь
свое оголенное сердце
на дне
а в небе высоком
увидишь все то
что осталось
от жизни твоей
в этом мире огромном.

. . .

Я в воздухе синем
плыву так легко
по высокому небу
а в темной воде
погружаюсь на дно
и лежу неподвижно
и летом
мне легче дышать
чем холодной зимой
и любовь
за плечами рисует
мне крылья
на которых действительно
можно лететь
как летят одинокие птицы
над утренней сонной землей
и душой
улыбаться опять
восходящему солнцу.

. . .

Прокатилась седая волна
и накрыла
придуманный город
и он
оказался на дне
где дома обросли
паутиной ракушек
и в зеленой воде
все качаются тени
всех тех
кто в них жил
а вокруг
проплывают
всегда молчаливые рыбы
плавниками касаясь
их белых
задумчивых лиц.

. . .

Минуты
словно серые коты
проходят мимо
шевеля хвостами
а ты как прежде
остаешься у окна
как будто ты
прирос к нему
как к камню
прирастает мох
и покрывается
испариной росы
туманным утром
полным чьих-то вздохов
когда ты видишь вновь
знакомый сад
и в нем
безмолвный пруд
который все сказал
тебе и небу
и если бросить
в него камень
улыбнется
но все равно
не будет говорить.

. . .
Проходите
вот в комнате
чучела прошлых утех
вот портреты страданий
которые раньше терзали
вот рисунок
ушедшей любви
на стекле
даже время
стоит в ее память
на старых часах
на комоде
вы садитесь
вот кресло
и будем теперь говорить
пусть слова
белым снегом
легко опускаются на пол
и глядят на нас птицы
на ветках
в раскрытом окне
удивляясь
такой замечательной встрече.
. . .
Дни становятся
проще и злее
и бегут
как солдаты
в атаку
а душа
как была
тишиной
приходящей во сне
так и ныне
стоит в неподвижном лесу
среди сосен
словно тень
и встречает
усталое солнце
словно старая мать
свою дочь.

. . .
А облака
это такие звери
они идут по небу
как по лесу
и шевелят
пушистыми хвостами
как белые
и сытые коты
и мы за ними
гонимся по морю
на радостной
волшебной колеснице
которую везут
взлетая
чайки
над синей
словно сказочной
водой
и вместе с нами
в колеснице
счастье
а вслед за ней
рядом
мчатся боги
в свое карете
солнца
золотой.

. . .
Всю жизнь
ты простоял за дверью
и повсюду
н носил ее с собой
чтобы за ней стоять
и слушать
что же рядом происходит
считать шаги
и шепоты вокруг
и иногда
пристыженно смеяться.

. . .

Стол был всегда
накрыт не для него
и не ему цветы
всегда дарили
он приходил
когда уже темно
и это было
как-то неприятно
и поднимал
всегда пустой бокал
а после
оставался в коридоре
обычной тенью
той
что все кивали
просто так.

. . .
Кто здесь ходил
рвал с неба облака
луну обнял
и с озером безмолвным
целовался
ведь нет его теперь
как будто он
растаял в темноте
и превратился в крик
летящих птиц
над нами
на огромных
черных крыльях.
. . .

Тебя мелом
как будто бы
жизнь рисовала
на ветхом заборе
палки ног
палки рук
и овальное тело
и на нем голова
с пребольшими глазами
и разинутым
в ужасе ртом
ты таким и остался
на долгие годы
перепуганным
темной
таинственной ночью
и все время
трясешься теперь
от священного страха
как дрожит
и тот ветхий забор
от идущего поезда
каждое утро.

. . .
Становится светлее
будто тряпкой
бог протирает мир
как пыльное стекло
обычно протирают
по утрам
рабочие большого магазина
чтоб видеть все игрушки
на витрине
мог каждый
незадачливый прохожий
бегущий
по своим смешным делам
и кто-то в небе
прикрепляет солнце
как вывеску
в котором все понятно
и от нее на свете
так тепло.

. . .
. . .

Я небу отдам
всю любовь
ведь оно голубое
и полю оставлю
восторг
пусть оно
остается бескрайним
а в лесу
спрячу грусть
среди старых
таинственных пней
под которыми прячут
сокровища гномы.

. . .
Солнце нищее
спрятал в рукав
тихий вечер
и ушел
в своем синем плаще
посидеть на завалинке
в темном лесу
одиноко
и опять вспоминать
свою жизнь
так как мы вспоминаем
летевших куда-то
встревоженных птиц
засыпая в кровати
за плотно закрытой
от мира холодного
дверью
и не верится нам
что на улице
снова темно
словно лампа волшебная
светит на небе
всю ночь
и вокруг нее
кружатся звезды
светляками ночными
как в танце
и не знают
что ты уже спишь.

. . .

Мне не дотронуться до счастья
никогда
оно как будто
обжигает руки
и превратившись в птицу
улетает в небо
с пронзительным
таким тревожным криком
что его слышит ночью
добрая луна
и долго плачет
горькими слезами.

. . .

Я вытряхну всю память
из карманов
как песок
и станет легче жить
не замечая
что дует ветер
или снег идет
что лужи серые
а дни
совсем пустые
наполненные воздухом
как будто
простые
разноцветные шары
и я их запускаю
прямо в небо
пускай летят
и пусть их ловит бог
на облаке пушистом
восседая
и связывает в стаи
у ворот
своего доброго
придуманного рая.

. . .

Я как будто бы пил
лунный сок
и почувствовал вкус
апельсина
а потом
вновь попробовал
мякоть горячего солнца
как любовь
о которой
все девушки
нежно поют
и забыл
все что было на свете
когда не было солнца
луны и любви
лишь горящие звезды
кружились
как тщетные искры.

. . .
И улыбался вечер
на прощанье
и солнечный
закатный луч
летел в распахнутые окна
словно птицы
огромной стаей
рассыпались с неба
по маленьким
разбросанным домам
и нам казалось
бог рисует ночь
простыми красками
на бледном небе
и произносит
нежные слова
которые
мы детям говорим
когда они
так сладко засыпают.
. . .
Раскрой свои мечты
как старые
забытые тобой
большие книги
и прочитай
что ты в них написал:
хочу лететь
над миром
и смеяться
хочу быть облаком
и видеть бога
и долго разговаривать
о вечном
в волшебной
и звенящей тишине.

.

. . .
Представь эти зимы
как множество белых зверей
бредущих по снегу
куда-то
а весну
как огромную стаю
встревоженных птиц
которая кружит и кружит
над домом
и лето
как песню ручья
в разомлевшем лесу
где бабочки
больше сидят на цветах
чем летают
и воздух так вязок
как мед
а осень представь
одинокой старухой
с клюкой
вдогонку кричащей
оборванным листьям
«постойте»
и плачущей ночью
так горько
слезами дождя.

. . .

А синим облаком
назвать нам лучше
грусть
она на облако
так сказочно похожа
и вызовет конечно
ливень слез
где радость с горем
будут жить в обнимку
и танцевать
как капли на стекле
ну а потом
к утру
о них забудут
и станет жизнь
такой же как всегда.

. . .

Белый лебедь
на синем пруду
как на блюде
и он – из фарфора
рядом рюмки
они – из стекла
и над ними
стеклянное небо
и на небе
кругом облака
из сияющей ваты
на солнце
из горящего воска
в вязанке лучей
из соломы
и она
догорает
уже на земле.

. . .

И снова ночь
тебя обнимет
как ребенка
уложит спать
в заветную кровать
и будешь ты со сне
вновь плыть и плыть
по сказочному морю
среди волн
похожих
на толпу твоих знакомых
которые кричат тебе
о чем-то
но ты уже не слышишь
ничего
а видишь только
небо голубое
кружащееся в танце
над тобой.

. . .

Стань светлее
чем радостный день
улыбнись
как всегда улыбается
солнце
вместе с ветром
по лужам беги
и шуми вместе с листьями
словно
с толпою мальчишек
в саду
и останься
таким как и был
когда только родился
смешным и счастливым.

. . .
Я кружусь
вместе с листьями
в этом простом сентябре
на глаза уже
небо надвинуло кепку
как старый гуляка
и играет со мной
во дворе
как мальчишка
танцующий ветер
и воздушным становится шаром
свободным
мой день
поднимаясь в далекое небо
где бог ему
машет рукой
улетая
на облаке белом
в страну поцелуев.

. . .
Ведь ты такой счастливый
ты как ветер
летишь
и никогда не устаешь
наверное тебе
отдали крылья
те на которых бог
летел когда-то
над миром
в абсолютной пустоте
и ты на этих крыльях
в небе синем
как дома
на диване у окна
и с облаками дружишь
и смеешься
забыв что это жизнь
всего одна.

. . .

Ночь черным шаром
закатилась в душу
и загорелась в ней
как солнце
и без спичек
так шаровая молния
влетает
в открытое окно
и остается
гореть на спинке
старенькой кровати
сжигая ее светом
и огнем
и мы
с открытыми глазами
видим лежа
совсем одни
на этой вот кровати
восторженные
сказочные сны.

. . .

Мир за окном
становится добрей
деревья улыбаются
сквозь слезы
осеннего дождя
и шепот листьев
как шепот девушек
счастливых
вдохновляет
их долго
и так нежно целовать
и небо стало
ближе и серьезней
нахмурилось
в морщинах своих туч
и когда вдруг
доносится шум ветра
то кажется
как будто это крик
о том
что хорошо
на белом свете
любить и жить
сегодня и всегда.

. . .
Не трать минуты
на себя
отдай их богу
он из них создаст
какое-нибудь чудо
как обычно
и дом твой
вдруг взлетит
на облако
легко
и дерево в саду
покроется плодами
в которых много света
и тепла
и девушка
которую любил
вдруг станет птицей
и растворится
в небе голубом.

. . .
Запомни все то
что сказал я тебе
слова превращаются
даже в прохожих
на улице темной
и в звезды на небе
и в тени
которые в комнате бродят
и даже в цветы
в опустевшем саду
те что ты
не сорвал для любимой
а оставил цвести
как цветут твои грезы
в ночи.

. . .

Это осень колдует
на пне
в старом темном лесу
вот поэтому
вечно клубится туман
облака
собираются в стаи
как птицы
и большие глаза
перепуганных звезд
даже днем
появляются в небе
а ночами
от шума огромных
стремительных крыльев
на которых
безвестные призраки
молча
над нами кружатся
очень трудно забыться
и сладко уснуть.

. . .

И любовь
снова ночью танцует
в пустынном саду
но устал я ее целовать
дам ей плед из тумана
холодной росой остужу
и подругой к луне одинокой
отправлю
ну а сам же
останусь один
у пруда
где плывут только тени
задумчивых лилий
над которыми вдруг
иногда пролетает
безвестная птица
и зовет за собой
в темноту.

. . .
Ты поднимаешься
по лестнице высокой
в небо
и раздвигаешь тяжелые тучи
руками
чтобы за ними увидеть
таинственный сад
у ворот
белокрылые ангелы
а за воротами
буйство цветущих деревьев
пение сказочных птиц
и какие-то смутные тени
шепчут и шепчут тебе
о высокой любви
и ты пьешь
ледяную священную воду
из старого очень колодца
опуская за нею
со звоном
ведро до земли
и становишься вдруг
невесомым
и не помнишь уже
того мира
в котором ты жил.

. . .

Все слезы замерзают
на морозе
и превращаются
в кусочки льда
которых очень много
под ногами
и ты по ним идешь
как по песку
и ничего не знаешь
о том
что кто-то долго плакал
в темноте.

. . .
И что же ты
живешь так далеко
за синими морями
за горами
которые уходят
прямо в небо
и там о чем-то
с богом говорят
жила бы рядом
в параллельном мире
в который входишь так
как входишь в дверь
распахнутую ночью
юной феей
что все порхала рядом
у кровати
звала тебя
погнаться за собой
догнать
и целовать так нежно
как мы целуем
только иногда
когда луна смутившись
исчезает
закрыв лицо
ладонью облаков.

. . .

День не проносит
ничего плохого
но и хорошего
не говорит
как гость
который шляпу снял
в прихожей
и молчит
и будет так стоять
на тебя глядя
пока не станет тихо
во дворе
зажгутся фонари
и небо снова
покроется сплошь
нервной сыпью звезд
тогда он повернется
и уйдет
и ты лица его
не вспомнишь никогда.

. . .

И солнце вновь
так утешает душу
словно знает
что она
страдает грустью
лежит
как корью заболевшая девчонка
в кровати
у высокого окна
а в том окне
сердито бродят тучи
и ветер недовольный
все шумит
но вот вернулось солнце
золотое
и гладит руки
маленькой большой.

. . .
И крыша дома
над твоею головой
не покачнется
и стол
накрытый для тебя
не унесут
и солнце вновь
не скроется за тучу
и девушки
любить не перестанут
и ты легко
поднимешься на небо
и в подземелье
спустишься опять
а на земле
оставишь только слово
чтоб верили
что ты его сказал.

Я то же самое
тебе и говорю
луна скатилась
в озеро рассвета
и ты ведь слышишь
как деревья стонут
когда их мучает
недобрый
хмурый ветер
я его вижу
в грубых сапогах
с огромной бородой
как Карабаса
он ходит-бродит
рядом
и стучит
тяжелой палкой
по невинным крышам
и всюду скрежет
стоны
он и рад
ему так надо
всех терзать
на свете
и листья падают
с деревьев
невпопад
так как с качелей
маленькие дети.
. . .
Я то же самое
тебе и говорю
луна скатилась
в озеро рассвета
и ты ведь слышишь
как деревья стонут
когда их мучает
недобрый
хмурый ветер
я его вижу
в грубых сапогах
с огромной бородой
как Карабаса
он ходит-бродит
рядом
и стучит
тяжелой палкой
по невинным крышам
и всюду скрежет
стоны
он и рад
ему так надо
всех терзать
на свете
и листья падают
с деревьев
невпопад
так как с качелей
маленькие дети.

. . .
Ты угадай
вот сколько
облаков на небе
и сколько птиц
летит на юг сегодня
и сколько волн
на бурном море
было утром
и сколько девушек счастливых
на земле
не угадаешь
их намного больше
чем сладких ягод
на кустах малины
чем нежных лилий
в сказочном пруду
в котором оказалось
снова небо
с своей волшебной
чудной синевой.

. . .

Дожидайся сказки
где нам будет
даже в темноте
всегда светло
в ней цветы
растут всегда
так быстро
что становятся
намного выше крыши
маленького
дома твоего
и луна
спускается на крыльях
словно девочка
из сновидений ночи
в твое темное
открытое окно
и целует нежно
и ласкает
как ласкают волны
тихий берег
тот который
любят так давно.

. . .
И когда тебе люди опять
принесут эти легкие крылья
ты взлетишь на них
в небо
в котором тебя уже ждут
там на облаке белом
знакомые грустные души
они за руки взявшись
в холодную вечность плывут.

. . .

И куда тебя
ноги несут
словно ты
надеваешь опять
сапоги-скороходы
и сметая листву
на асфальте
пролетаешь
по улицам темным
догоняя луну
как девчонку
сбежавшую с неба
как будто из школы
во время урока ночного
на котором
всегда говорят про любовь
и целуешь ее
и смеешься
так дети смеются
когда им хорошо
жить на свете
не зная о нем ничего.

. . .

Есть множество событий
в этом мире
но все они
с тобой не происходят
никто не хочет
обокрасть твою квартиру
проехать на машине
по тебе
отнять у тебя деньги
или паспорт
и заключить тебя в тюрьму
навечно
поэтому
ты можешь быть доволен
живи себе
ешь коржики с утра
пей молоко парное
или кофе
и девушек люби
когда захочешь
их в мире больше
чем поспевших ягод
в саду раскидистом
в прохладном сентябре.

. . .

Так нелегко
быть добрым
а не злым
парить воздушным шаром
и не лопнуть
упасть звездой
и все же не сгореть
проплыть огромной рыбой
и не съесть
кого-то
дрожать слоном
увидев просто мышь
лететь орлом
и никого не клюнуть.

. . .
Я не знаю
о чем тебе думать
и зачем бесконечно
шептать и шептать
что-то снова
всю ночь у огня
ведь нельзя
заговаривать небо и землю
свои черные мысли
старательно пряча в лесу
где разбойников любых
всегда укрывает
их злой атаман
все останется
так же как было
будут искры кружить
от костра
над твоей головой
и к утру пролетит
одинокая птица
так низко
над нами
что коснется тебя
своим черным крылом.

. . .

Вспоминается юность
в коротеньком платье из грез
с упоительным вечером
в фетровой шляпе в обнимку
и вокруг реверансы уже отцветающих роз
и стеклянные слезы
на старом как мир фотоснимке
и плывут балерины
по сцене в красивом чаду
и танцующий клоун
взмахнул удивительной шляпой
я не помню в каком это было году
помню - плюшевый мишка
махал на прощание лапой.

. . .
В загробном мире
прожитых минут
счастливые
всегда лежали рядом
а несчастливые отдельно
по углам
по темным ямам
омутам глубоким
и если приходила к ним
любовь
они ее отталкивали
будто
и губы у нее колючие
и тело
ведь вся она
всегда
чужая им.
. . .
Мне кажется
я понимаю ночь
она такая темная
чтоб мы не знали
как солнце плакало
на небе
в пустоте
как бог его
все время утешал
стирая слезы
с усталого лица
и как молились звезды
словно в церкви
о том чтоб в мире
наступил покой.

. . .

Дождись меня
я непременно буду
с тобой опять
на облаке большом
куда-то плыть
над миром
и смеяться
увидев что под нами
нет земли
а только синь небесная
клубится
и в ней мелькают
крылья иногда
и чьи они
нетрудно догадаться
нам здесь
на этом облаке
с тобой.

. . .

Не кончается нет
для тебя
этот старый
ночной карнавал
где опять
одинокие звезды
танцуют
и по прежнему
ищут любви
и луна
наклоняется низко
над нашей землей
и целует ее
в губы темных
глубоких озер
затаившихся
в чаще лесной
где всегда собираются
нежные юные духи.

. . .
И все так просто
будто ты
пешком ходил по небу
и задевал ногами
облака
отталкивая
солнце и луну
и строго
разговаривая с богом
как будто он
хоть в чем-то виноват
что на земле дожди
и снова осень
и листья желтые
как бабочки взлетают
в последний раз
в том воздухе холодном
где скоро будут
виться хлопья снега
и падать
в наши души
как всегда.
. . .

Дожидайся метели
и пусть она снова
верхом
на своем обезумевшем ветре
промчится
над домами
и крикнет тебе
что смешно
вечно прятаться
там за окном
в своей теплой квартире
и не верить тому
что я знаю
всю правду на свете
и мету ее прочь
на окраину этой земли.

. . .

Стройтесь в колонны
и маршем идите на праздник
падайте ниц
и под гром барабанов
молитесь
верьте пришедшему чуду
и пойте
о нем вдохновенно
великую песню

кто-нибудь спустится
с неба тогда
и отдаст вам
всю землю.

. . .

Что ты скажешь
о мире
где птицы
привязаны к небу
облака на веревках
висят над землей
той к которой
приклеена просто трава
очень старым
заботливым гномом
он по прежнему
ходит пешком по планете
и сажает деревья
в дремучем лесу
чтоб росли до небес
и в широкую реку
вливает холодную воду
и торжественно
дует на море
чтоб пенились волны
на нем.

. . .

Кто же красит
пришедшие дни
серой краской
он сознательно
нас заставляет скучать
в окружении серого цвета
с серым небом
и серой землей
под давно постаревшим
и тающим медленного
снегом
и наверно
он вредный старик
с бородой
из прилипших друг к другу
снежинок
и с глазами
из серого камня
он просто
стоит на дороге
к зеленому лету
и огромнейшей кисточкой
красит весь мир
в серый цвет.

. . .

А в этой жизни
всякое бывает
по темной улице
приходишь к дому
и открываешь дверь
а в доме
яркий свет
но лишь не лампочки горят
а свечи
и дамы в длинных платьях
так танцуют
как ты и не умеешь
танцевать
все кавалеры
в смокингах и шляпах
на подоконнике
шампанское цветы
и нежное письмо тебе
в конверте
с другого полюса
кружащейся земли.

. . .
В лес приходят подснежники
ранней весной
собираются в стаи
как осенью птицы
и цветут в тишине
а потом улетают
к облакам
и сливаются с ними душой
и мы видим
как будто бы
их лепестки
в синем небе
как они кувыркаются
и улетают куда-то
за туманный как сон
горизонт.
. . .
А на круглой земле
все по кругу
вся жизнь
вместе с нами кружится
как огромнейшее колесо
на котором
мы просто
блестящие спицы
и в кружении этом
сливаемся
в тихий серебряный свет.
. . .
Мечты облизывают душу
так ребенок
конфету лижет
чтобы легче съесть
так волны
лижут берег
и смывают
с него песок
так кошка
нежно лижет
своих котят
так все мы
и живем
все в этом мире
светлом и пушистом.

. . .
Висит фонарь
у входа на тот свет
стоит и черт
придерживая шляпу
он здесь швейцар
и смотрит
чтоб все были
умершими
имели и билет
на нем была бы
только подпись бога
и синяя небесная печать.
. . .

Кружится снег
а кажется
что бабочки кружатся
на белых крыльях
прямо за окном
и вместо сада голого
с деревьями седыми
растут цветы огромные
и крыши
касаются их лепестки
большие
и что-то небу
тихо говорят
качаясь на волнах
больного ветра
который еле дышит
во дворе
а мы в своей
счастливой комнате
проснулись молодыми
как будто
и не жили никогда

. . .
И чудеса к тебе
приходят сами
как из леса звери
садятся под окном
и что-то шепчут
то вдруг покажут
желтую луну
огромную
занявшую полнеба
то солнце вынут
из мешка небес
и оно так засветит
нестеппимо
что ты закроешь
шторы и глаза
то удивятся
вместе с облаками
что ты один
на маленькой земле
и принесут тебе
игрушки
но из снега
и он растает
у тебя в руках.

. . .
Все становится проще
чем мог ты подумать когда-то
в твою комнату входит луна
и садится к тебе на кровать
ветер кружится снова с тобой
во дворе в восхитительном вальсе
и зима на руках тебе снега приносит
так много
что ты можешь в нем жить
если только захочешь
и деревья лишившись листвы
оставляют ее для тебя
как подстилку
на которой ты можешь
спокойно заснуть.

. . .
Ты готов
переплыть это небо
как пруд
и коснуться руками
седых облаков
что щеками припали
к далекому лесу
и оставили в нем
под деревьями
клочья тумана
чтобы гномы
могли их
в пещеры свои унести
и хранить под камнями
и думать
что это богатство.

. . .
Невинная юность
бедная как крепостная девушка
жившая во имя того
чтобы ее обесчестил богатый барин -
хозяин сытой действительности -
она давно умерла
и не стоит
вспоминать ее слишком часто
лучше разматывать дальше
клубок своих маленьких радостей
как делают мудрые старушки
вяжущие теплые носки
для своего розовощекого внука
которому (наравне с другими игрушками)
принадлежит будущее
когда-нибудь превратящееся (увы увы и увы)
в гладко выбритое настоящее
спешащее зарабатывать деньги и деньги
на которые можно купить
удовольствия или пустую квартиру
а можно
уехать совсем далеко
где жарко когда у нас холодно
где холодно когда у нас жарко
и где незнакомые люди
говорят говорят говорят
на непонятном для всех языке.

. . .
Меня и ночь
плащом накрыла
от простуды
ладонью защитила
от дождя
и разгоняет тучи
хворостиной
и гладит душу нежно
как ребенок
с восторгом гладит
милого кота
пусть так и будет
рядом темень ночи
такая добрая
как странник одинокий
умеющий отдать
а не просить.

. . .
Касаешься пружины
и она
подскакивает воздух
от касанья
и долго так
трепещет на ветру
качается
на то она
пружина
вот так и мы
касаемся любви
любовь взлетает в небо
и трепещет
а в небе
вечно бродят облака
в любви они
немного понимают
им кажется
протянута рука
от маленькой земли
в большое небо
и в той руке
рожденная любовь
которую
приносят в жертву
богу.

. . .
Встречаешь
нежную любовь
и обретаешь
время жизни
которая
течет наоборот
что было прошлым
будущим
вдруг стало
и что ушло
опять к тебе приходит
и ласково встречает у ворот.

. . .
Отбирай у ночи
одиночество
а у дня
пустую суету
пусть они
помирятся друг с другом
поцелуют
солнце и луну
и закружатся
на танцах мирозданья
под свирель
задумчивого бога
что сидит
на облаке пушистом
и играет
просто для себя.

. . .
Вы вспомните
меня когда-то
как вспоминают
осень
во дворе
сырые листья
на дорожке сада
на клумбе
облетевшие цветы
и градины росы
на них
как слезы
не обо мне
а просто
ни о чем
и тихие
останутся
березы
скучать
за занавешенным
окном.

. . .
Вот жизнь пришла
а я ее не ждал
я стал дружить уже
с одним лишь небом
ему отдал
все то что накопил
пока бродил по миру
как по лесу
в котором больше
мертвых чем живых
и среди пней
могила на могиле
но жизнь вдруг снова
за руку взяла
и вывела так быстро
на опушку
где очень много
света и тепла
цветов любви
и той травы зеленой
коротая всегда
шумит от счастья
когда ласкает ее
ветер по утрам.

. . .
Ленивые тучи
по небу ползут
как по полю
и солнце
пытается их растолкать
и не может
а здесь на земле
бродят тени
и шутят друг с другом
играя в молчание
или в любовь
и мы на них смотрим
за этим стеклом
голубого окна
где мы
в своей комнате
тихо обняли
друг друга
как травы
в тенистом
безмолвном лесу.

. . .
Я тебя дожидаюсь
а ты дожидаешься счастья
а вот счастье
ждет вечности
целую ночь
только вечность
уже ничего не желает
она просто приходит
чтоб тихо стоять
за окном.

. . .
Черное утро
которого и не бывает
приходило ко мне
и стояло в окне
я его отогнал
и задвинул
тяжелые шторы
и заветную лампу
зажег на столе
а потом написал я
далекому богу
на холодное небо
письмо о себе
чтобы знал он
как тяжко бывает
на свете
если черное утро
приходит к тебе.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.