И НОЧЬ ВОКРУГ ТОМИТЕЛЬНО ТЕМНА ПОДБОРКА СТИХОВ 135

И НОЧЬ ВОКРУГ ТОМИТЕЛЬНО ТЕМНА

ПОДБОРКА СТИХОВ 135

   .   .   .

И ночь вокруг
томительно темна
и ветер разгулялся
как на море
как будто мы
с тобой  на корабле
и палуба
качается под нами
и мачта
так мучительно скрипит
держа тугие паруса
как тщательно
натянутые струны
привычно держит
старый музыкант
большими пальцами
и высекает искры
чудесной музыки
летящей в темноту
волшебной ночи
с небом посредине
где много звезд
и малых и больших
и каждая из них
имеет  имя
которое
не скажет никому.

   .   .   .
Юность это - поляна цветов
посреди  синеглазой волшебной весны
только ходит таинственно кто-то ночами
и их постоянно срывает
и однажды ты утром приходишь
на эту поляну
где уже ничего не растет
только ветер гуляет как хочет
и как будто смеется
над тобой над весной
над украденной юностью этой
так похожей
на брошенный в море
букет удивительных нежных цветов.

   .   .   .

Теперь ты
все таки моя
на самом деле
как утро за окном
и та тропинка
среди деревьев
где легко идти
не останавливаясь
мимо   жизни
чужой  ненужной
и уже уставшей
в счастливый мир
где все наоборот
цветут  цветы
но только
вверх ногами
и солнце светит
только из земли
и облака плывут
по  синим лужам
как корабли
в неведомую даль.

   .   .   .

Иногда мне кажется
что чудо
там за горизонтом
в темноте
что оно
явившись среди ночи
вдруг изменит все
чем ты живешь
небо станет
навсегда зеленым
розовой останется  земля
словно платье
девочки-шалуньи
ясным  утром
в тишине двора
и повиснут звезды золотые
словно лампочки
над головой
будто ты сидишь в театре
одного актера
а он все играет клоуна
на сцене
в голубом дурацком колпаке.

   .    .    .

Не жить мне в мире
деревянных кукол
и не играть
в бумажные мечты
в которых счастье
из папье-маше
хотя приходит
когда ты захочешь
я стал как будто
жить совсем всерьез
встречаю кукол
из обычной плоти
и даже с ними
мило говорю
о том что будет завтра
снова солнце
и можно платье белое надеть
как на большой
счастливый детский праздник
и будут звезды  в небе
танцевать
как девушки нагие
до рассвета
и скромница луна
зайдет за тучи
чтобы не видеть
стыдную любовь.

   .   .   .

Когда же ты дождешься
чего хочешь?
наверное тогда
когда хотеть не станешь
ну просто ничего
ни дня ни ночи
ни счастья ни любви
ни тишины
тогда естественно
не хочешь - не имеешь
сам от всего
с восторгом отказался
ведь ты - хозяин
собственной судьбы.

   .   .   .

На чердаке огромной 
лунной ночи
я подобрал
полотнище живого неба
повесил вместо солнца
над домами
и пусть оно
роняет свои звезды
в земную пыль
быть может  
они скоро прорастут
как зерна
тех тюльпанов
таинственной любви
что вновь заполнят чудом 
поле жизни
и нам подарят
ласки без конца.

   .   .   .

И как встревоженные
звери в клетке
все бродят мысли
о тебе
всю ночь
туда сюда
на мягких лапах
в тишине  стеклянной
которую
так  просто мне разбить
как  камнем
вдруг
истошным криком
«где ты»
но я   не закричу
и выть не стану
я знаю
что ты где-нибудь живешь
и может даже чувствуешь
я здесь
совсем один
и клетка на замке
и ключ унес
хозяин одинокий
он в шахматы играет
сам с собой
и ставит себе мат
и мы ему
 как пешки.

   .   .   .

Ты все равно не скажешь
счастливых слов
похожих на весну
и все равно  не уплывешь
как лист в реке
в большое море
где  волны
ждут тебя
таинственно кружа
ты будешь жить
цветком в стеклянной вазе
тем что завянет
завтра навсегда.

   .   .   .

И льет вода
как из под крана
с неба
и шум такой
как будто водопад
открылся рядом
и вовсю грохочет
в дыму мельчайших капель
как в косынке
здесь
на подошве  темного двора
где старые деревья
так промокли
словно они
шагали строем в ряд
всю осень
под дождем
как бравые солдаты
которых жизнь
послала на войну.

   .   .   .

Этот день
как случайный прохожий
перешел мою  улицу детства
тень его
зачеркнула  слова
что  тебе я
писал на асфальте
так давно
и с тех пор все лечу
оторвавшимся шаром воздушным
и не знаю
куда занесет
разгулявшийся  ветер судьбы.

   .   .   .

Те кто просто придут
в этот старый
заброшенный сад
превращаются вдруг
стариков и старушек
бредут то туда то сюда
неподвижно сидят на скамьях
что готовы уже развалиться
и вздыхая о чем-то
глядят в одинокий
заросший давно уже пруд
словно там
утонула их юность когда-то
а выходят из этого
странного сада
опять молодыми
будто  жизнь
их встречает сама
за оградой
все такой же счастливой
как раньше была.

   .   .   .

Ты навсегда остался
юношей счастливым
и любишь только
розовое утро
которое ты можешь целовать
как хочешь и где хочешь
бесконечно
забыв что ты
остался на земле
где может быть
и больно или страшно
и где цветут
и грустные цветы.

   .   .    .

Ты становишься
розовым ангелом
только из воска
и висишь одиноко на елке
всю долгую ночь
а потом тебя дети
хотят потихоньку зажечь
чтобы ты
ярким пламенем долго горел
пока будут они
есть конфеты
в красивых обертках
и мечтать
как на небо они попадут
и там встретят
счастливого доброго бога
чтобы тоже конфетой
его угостить.

   .   .   .

Я на том берегу
где и смерти уже не бывает
здесь цветут те цветы
что уже никогда не завянут
и растут те деревья
которые будут расти
даже если земля
перестанет кружиться
и целуют друг друга
те девушки
что так похожи
на своих матерей или внучек
что наверно
от них родились
и уже  никогда не умрут.

   .   .   .

Для тебя жизнь
как будто бы
кремом намазана вечно
и ты лижешь и лижешь ее
без конца
и ее сладкий вкус
ощущаешь с восторгом
и не можешь от жизни
уже отойти
словно это пирожное
или конфета
ведь ты любишь все сладости
больше чем  даже любовь
и конечно не сможешь
остаться без них
после смерти.

   .   .   .

Этой ночью
пустынно и тихо
как будто
она выметает людей
как соринки
из темного дома
где под потолком
преогромная  елка
со множеством звезд
и с луной в колпаке
наверху
а на старом полу
и дома и деревья
в черных платьях
танцуют свой танец
и легко
говорят о любви
неизвестно к кому.

   .   .   .

И что я мог
когда сгустились тучи
и дождь пошел
и на твоем лице
остались его капли
как слезинки
на той траве
что смята поутру
большими сапогами
мне так больно
что  ты
совсем одна
как в том лесу
где хмурые
деревья-великаны
кругом  стоят
и все они поют
немую песню
о счастье жить
без сердца и души.

   .   .   .

Избушку
снегом занесло
кругом
давно зима
и хлопья белые
и в душу залетают
и на кровати
тоже много их
холодных
и не тающих снежинок
они легко
касаются тебя
как пальцы маленьких
бегущих человечков
летят по комнате
и подбирают
крошки счастья
что на пол
уронили мы.

   .   .   .

Я так хотел
запомнить это счастье
как будто записать
на листе памяти
«такое было»
стерев все множество
ненужных запятых
 и вывесить как флаг
живую душу -
вы видите
полощет ее ветер
и на ней
начертано два слова
«я люблю»
они летят
летят на легких крыльях
прямо в небо
чтобы сам бог
увидел их полет.

   .   .   .

Вот  чайки пролетели
и пропали
в безбрежном небе
снова голубом
и солнце
по привычке
впилось в крыши
они блестят
далеким серебром
и ветер  подметает
сухие листья
рядом на асфальте
опять один
в невидимом плаще
да снова  осень
это очевидно
она ладонью
тихо гладит душу
и скоро будет
вместе с нами падать
в другую жизнь
где холод и зима
где все белым бело
и непонятно
где небо где земля
кто жив кто умер
и кто во всем
на свете виноват.

   .   .   .

Такие легкие
на небе облака
как будто кто-то
там от скуки закурил
а на земле
зеленые деревья
и голубая быстрая вода
большой реки
она уходит в море
и говорит
словами волн
прощайте
я оставляю  вас
смеяться плакать
и жить как жили
может навсегда.

    .   .   .

Меня привычно
провожает  вечер
по улице
осенней и пустой
и ночь меня
встречает как подруга
и обещает
сказочные сны
и утро
меня любит
как девчонка
которой я
игрушки подарил
и день
пожал мне руку
как знакомый
с которым я
в подлунном мире
жил.

    .   .   .

Если ты будешь
думать ни  о чем
то пустота все чаще
будет в жизни
с тобою вместе
ночью или днем
во сне и наяву
среди разлуки
и посреди
восторженной любви
ты будешь знать ее
в лицо уже как друга
и понимать
что есть она во всем
в луне и в солнце
в синем синем небе
в душе твоей
и рядом на земле.

    .    .    .

Мир остался все тем же
но что-то в нем вечно
становится хуже
и наверное
черные пятна на небе растут
холоднее в домах
электрический свет
не так светит
да и девушки любят
не так как бывало
и старушки у дома
на старых скамейках не те
и другие какие-то дети уже
во дворе разыгрались
и темнеть стало раньше
чем в прежнее время
и луна будет
меньше и меньше светить.

   .   .   .

Я вот так и живу
вместе с ночью чернею
и в сердце моем
все горят фонари
до рассвета
днем всегда становлюсь
голубым и прозрачным
как небо
и в душе появляются вновь
облака
словно белые зайцы
их много
на поляне простой
и счастливой души
а стареющим вечером
я засыпаю
на краю незнакомого мира
где одни только призраки
бродят по свету
никогда никому
ничего не сказав.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1956 году. Историк, филолог,  литературный  критик, эссеист  и поэт.  Доктор  филологических наук и кандидат исторических  наук.  С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории  русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 
    Публиковал произведения разных жанров  во  многих ведущих российских литературных журналах  -  «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «Антологию русского  верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал  стихи в «Дне поэзии России»  и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в  петербургском  «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 
После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и  во многих изданиях за рубежом от  Финляндии и Польши  и Чехии  до Канады и Австралии  - в журналах «НЕВА», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК»,  «КУБАНЬ».  «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕНАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА»,  «МУЗА», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ», «РОДНАЯ КУБАНЬ»   и др.,   в  изданиях  «Антология Евразии»,»,  «ПОЭТОГРАД»,  «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН»,   «АРТБУХТА»,  «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» ,  «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я  ПАРАЛЛЕЛЬ»,  «ПОРТ-ФОЛИО,  «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ»,  в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ  ГОЛУБИ(К 125-летию  М.И. Цветаевой) и   в целом ряде  других   литературных  изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.   Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.