ДНИ ЗАПЛЕТАЮТСЯ В ДЛИННУЮ ДЕВИЧЬЮ КОСУ ПОДБОРКА СТИХОВ 82

ДНИ ЗАПЛЕТАЮТСЯ В ДЛИННУЮ ДЕВИЧЬЮ КОСУ

ПОДБОРКА СТИХОВ 82

. . .

Дни заплетаются
в длинную девичью косу
каждый из них
как живой волосок
я бы их стриг
но давно уже не парикмахер
и не причесывал улиц
в которых запутались
белыми крошками
лица прохожих
я просто гуляю по парку
вокруг вековые деревья
пусть они зеленеют
и тянутся к небу
достанут его
и опустят на землю
что бы яркими звездами
нас перестало смущать.

. . .

Вот разлеглась над нами
семья красивых белых облаков
как будто бы они
паслись на небе
ну а сейчас решили отдохнуть
наевшись досыта
божественной травы
небесно-синей
и на земле у нас
как будто тихий час
и ветер стал
послушным мальчиком
и листьями уж больше
не играет
не мучает стеклянные пруды
гоняя по ним рябь
часами
и птицы славные
уже устали петь
наверное нашли
своих любимых
и занялись птенцами
на весь день
пока вокруг тепло
и светит солнце.

. . .

Вновь кинулся ветер на нас
и чье-то стекло на последнем шестом этаже
разлетелось на искры
упав на подошву двора
который колодцем считается
чтобы старенький бог
свесив ноги с пушистого облака мог
ковшом зачерпнуть петроградскую сырость
на пробу
запить свою скуку
качаясь в пушистом перине
гонимый рассерженным ветром
и добрый
как глупый волшебник
запрыгнувший как-то в пустую бутылку
в ней брошенный в море
оно же разбило бутылку о камни

обиженный этим волшебник стал ветром
терзающим море и бьющим невинные стекла
а старого бога на облаке вечно носящим с собою
ночами и днями
их нам во дворе очень скучно все время считать.

. . .

Жил бы я
на каком-нибудь дереве
как апельсин
и вокруг
ну конечно же
было бы очень тепло
пели птицы
и ходили счастливые люди
босые
только в туниках
больше ни в чем
и никто бы меня
никогда и не трогал
ведь таких же
как я
очень много вокруг
как песчинок
на солнечном пляже
и как ракушек
в море
и как звезд
в черном небе ночном
где горит
золотая луна
обещая влюбленным
восторг поцелуев
и нежные ласки.

. . .

Скомкана белая простынь зимы
кругом снова лужи
впитавшие серое небо
и черные строки асфальта
в пустынных дворах
где можно часами глотать
одичавшую сырость
а можно бездомно кружить
среди темных домов
с глазами погашенных окон
которые вечно открыты
немому пространству
давно обезлюдевших улиц
похожих на бледные руки
которые город на землю
без сил опустил.

. . .

И мне все легче путать
жизнь с игрой
в которой зрители обычно
с того света
аплодисменты их
похожи на шум листьев
на кладбище
когда еще темно
и в той игре участвуют
все тени
от звезд луны
от ангелов счастливых
и от чертей рогатых
в подземелье
они из грешников
пекут блины
но я не грешник
я гораздо лучше
и в небо скоро улечу
на облако свое
и там построю дом
из детских сказок
которые читаю по утрам.

. . .

Нечего прыгнуть пытаться
на белое облако
в небе
чтоб на нем посидеть
над счастливой
весенней землей
нечего вечно стремиться
ходить по воде
через синее море
через быстрые реки
и множество тихих озер
ты итак всем доволен
на свете
у тебя есть душа
и в ней просто растут
как на солнечной
чудной поляне лесной
голубые цветы
и все шепчут они
о любви
и привычно
все тянутся к солнцу
и так хочется
с ними расти
на чудесной поляне
и тянуться к волшебной любви.

. . .

Иду
по заросшей тропинке
пустынного леса
где деревья
стоят так свободно и просто
что солнце
повсюду оставило желтые пятна
как штампы
«дозволено богом»
и пусть остается лежать
во мху
среди сосен
что как почерневшие пальцы
все тянутся к небу
как будто хотят указать
как оно далеко
и похоже на белое озеро слез
которые утром прольются на землю
и станут холодной росой.

. . .

Ты забудь
потеряй меня
словно
пустой кошелек
ведь я пуст
как туман
и как утро
когда очень светло
только птицы
уже не поют
и качаются
листья на ветках
от страха
что все для них
в прошлом.

. . .

Дни заштрихованы
дождем и снегом
и небо стало
белым полотном
и на асфальте
только лужи лужи
как отражения
пустых страниц
где ничего
февраль не написал
и никогда
уж больше не напишет
лежит река
огромным рукавом
распластанного
пиджака пространства
большого города
где шум стоит как дым
и фонари горят
как в церкви свечи
и телебашня
словно часовой
ночами вечно
охраняет небо
в котором звезды
как на теле сыпь
большие малые
мучительно краснеют
все ожидая
что придет рассвет
и их проглотит
в своей белой пасти.

. . .

Зачем тебе те же
большие слова
ворочать их трудно
как эти тяжелые камни
которые вечно лежат
на пустом берегу
холодного моря
пригнавшего белую пену
сказать что пора и уйти
забыть эти темные волны
забыть это низкое небо
забыть эти старые сосны
чтобы больше уже
не пришлось ничего забывать.

. . .

Мне не хочется думать
что я обойдусь без любви
как обходятся люди
без солнца
никогда не увижу того
что влюбленные видят
когда остаются одни
и так нежно опять
обнимают лаская друг друга
будто только для этого
и родились
а вот я здесь остался
один на окраине мира
где лишь тучи пытаются
звезды любить
потому что они существуют
чтобы просто хранить для нас
злые дожди
а ведь звезды - из света
и из веры в любовь
ту которая дарит нам жизнь.

. . .

И всю жизнь
ты кого-нибудь звал
но никто не пришел
кроме ночи
она стала подругой твоей
и тебе так понравилось
что она тихая очень
что на платье ее
горят звезды
и светит луна
как чудесная брошка
и что утром она засыпает
в небесном лесу
как царевна
и приходит
холодное солнце
ее сторожить
и поет над ней ветер
до самого вечера
грустные песни
а когда ночь проснется
счастливой
они вместе уходят
как слуги
чтобы тихо вернуться
когда их опять позовут.

. . .

Белая шляпа
зимнего дня
упала
в темный подъезд
где жила
вечная тьма
полная
боли и страха
что вокруг
только ночь
без души
и без звезд
и она
для всего
в этом мире большом
как проклятье.

. . .

Теперь пойду я к тем
кто так давно живет
в приюте сновидений
там маленькие дети
и старушки
их кормят снами
словно кашей вечерами
а по ночам
приводят ангелов усталых
из этих снов
чтоб с ними говорили
о всем чего на свете
не бывает
и может быть
не будет никогда
и с ними плачут
звезды золотые
о счастье маленьком
которое пропало
в лесу дремучем
на краю судьбы.

. . .

Я здесь на земле
как высокое дерево
или как маленький
ярко раскрашенный жук
у меня есть
красивые нежные
очень прозрачные крылья
и я вечно стою
весь в листве среди леса
или нет
временами куда-то лечу
в этом воздухе
легком весеннем
и всегда надо мной
только солнце и небо
на котором
живут облака.

. . .

Я нежность ощущаю
когда слышу
как за шторой
вздыхает снова сумрак
одиноко
смотря на звезды
на луну живую
волшебную
счастливую нагую
которую
так славно целовать
и обнимать
и уносить в постель
из белых облаков
вокруг которых
ангелы кружатся
ожидая
взволнованной
немой любви
что покачнет все небо
и поднимет
на плечи платье ночи
без стыда.

. . .

Как бутерброды с маслом облака
лежали на столе
похожего на скатерть неба
и их хотелось непременно съесть
запив смеющейся весной
а то их сумрак синий
скоро сам проглотит
или накроет сказочным плащом
входящей как любовь
счастливой звездной ночи.

. . .

Пустые глаза
погашенных окон
по доброму смотрят
на хмурый асфальт
забинтованной снегом
скучающей улицы
в старом потрепанном платье
она ведь сегодня одна
без машин
этих быстро летящих жуков
без своих пешеходов
спешащих по мелким делам муравьиным
и даже без старых болячек горящих витрин
на обветренной коже
среди почерневших сугробов
которые кажется просят сказать
что и городу надо лежать
в своей стариковской кровати
под снегом
в простом забытьи
вспоминая ушедшие дни.

. . .

И небо в платье голубом
и милая земля
и простынке снега
и солнце голое
сияет с высоты
и хочется его
обнять и целовать
так долго
пока оно устанет
и уйдет
за горизонт тихонько
но ведь тут же
появится волшебница луна
такая нежная
такая молодая
и все отдаст что хочешь
для любви
сладостных
безумных поцелуев.

. . .

Тяжелее думать
чем не думать
будто мысль
такой тяжелый шар
и он катится
куда-то
и раздавит
все
на этой маленькой земле
и цветы и травы
у тропинки
по которой жизнь
бежит куда-то
и простые
старые следы
что остались
памятью о прошлом
том
что не вернется
никогда.

. . .

Ты для меня как ива в мае
в шуме листьев
склоненная у берега пруда
и я тебя так жарко обнимаю
как обнимает солнце
лес и поле
и так люблю
как оно любит облака
лаская их своим горячим
розовым и нежным языком.

. . .

Жизнь будет теперь
легкой и счастливой
как облако
на небе голубом
и в ней мы можем
запросто купаться голышом
как в теплом море
и смеяться
и любить друг друга
так дети любят
нежные цветы
целуя их на солнечной поляне
и чувствуя
их розовые лепестки
с восторгом
на своих губах.

. . .

Пусть лето принесет
корзинку счастья
как девочка веселая
простая
она придет однажды утром
босиком
в прозрачном платье
похожая на бабочку большую
и в той корзинке
принесет любовь
которая закружит нас
как фея
среди берез шумящих
до утра
такая стройная бесстыдная
нагая
как будто только родилась
вчера
волшебной ночью
в чудесной пене
среди моря слез.

. . .

Быть маятником
значит
сторожить время
которое ходит
большими шагами
вокруг смерти
всю долгую ночь.

. . .

Зима не уступит
холодную белую лапу
на землю она положила
и солнце одела
как шляпу
и нагло смеется в лицо
и надо ей сделать укол
чтоб ее успокоить
пусть уснет и растает
когда-нибудь в марте
и приду я к берлоге ее
а ее уже нет
только лужи
и голые ветки кустов
и деревьев
и на них уже почки набухли
как будто соски
будут дети весны
из них скоро
сосать молоко новой жизни
вот и я среди них
а потом
когда дети уйдут
поиграть на весенних полях
у нас будет
большая любовь
под смеющимся куполом неба
где живут облака
высоко высоко над землей.

. . .

Солнце в берете
из белых как снег облаков
хочет проститься
с скучающим днем
и не может
в плащ из прозрачного сумрака
вечер одет
тихо подходит
к грустящему в старом саду
одинокому дому
и на темнеющем небе
оставлена кем-то звезда
как знак отличия
за боевые заслуги
выданный жизни уже навсегда
той что счастливой и юной
едва ли когда-нибудь будет.

. . .

Я в бутыль наливаю
всю воду
земного пространства
и пью
словно это
живая вода
и такое лекарство
от которого
души летают
над миром
и кричат
словно птицы
что им хорошо
высоко над землей
но одни облака
в этом небе пустом
их способны услышать..

. . .

Если ты хочешь видеть меня
ты сама прилетишь
как на крыльях
однажды сияющим утром
и мы будем
друг друга любить
а вот если я призрак чужой
для тебя
тот которого ты так боишься
что не хочешь к нему приближаться
и днем
а тем более ночью
то тогда оставайся
с своим одиночеством девичьим
вечно в обнимку
и сама же себя и люби
так как хочешь
как опавшие листья
всегда любят синие лужи
в них находят осеннее солнце
как будто подругу
и с ним вместе замерзнут
в декабрьский день
не пытаясь кого-то любить.

. . .

Человек все таится
тихонечко прячет от всех
свои тайны
все боится что их
все увидят
и станут смеяться
вот какой он бывает
когда смыл и грим
снял парик
и какие теперь у него
очень белые ноги
и какая же нежная
пухлая грудь
и какое же все остальное
о чем мы не скажем
что не видит никто
и не должен узнать
что оно существует
как не знают же малые дети
что они родились
не в капусте
где их якобы
просто однажды нашли.

. . .

Если ты хочешь действительно
видеть меня
ты сама прилетишь
как на крыльях однажды
сияющим утром
и мы будем
друг друга любить
а вот если я призрак
которого ты так боишься
что не хочешь к нему
и приблизиться днем
и тем более ночью
то тогда оставайся
с своим одиночеством девичьим
вечно в обнимку
и сама же себя
и люби
так как хочешь
как опавшие листья
всегда любят сонные лужи
в них находят
осеннее солнце
как будто подругу
и с ней вместе замерзнут
в декабрьский день
не пытаясь кого-то любить.

. . .

Слова были оторваны
от белого листа
как пластырь от лица
и обнажилась кожа
убогой жизни
где нет ничего
товаров и услуг
служителей закона
или культа
строителей дорог
или мостов
вершителей твоих
и чьих-то судеб
лишь пустота
меж черных букв
разбросанных как камни.

. . .

Песчаные часы перевернутся
и время потечет наоборот
ты станешь молодым
и встретишь счастье
оно тебя возьмет на день влюбленных
а там тебе уже подарят куклу
а после - соску
ползунки пеленки
и наконец ты превратишься в рыбу
в утробе матери
в позже в яйцеклетку
которую так ждет сперматозоид
кто был ничем
конечно станет всем
когда-нибудь
в другом каком-то смысле.

. . .

Я не буду
тебя вспоминать
для меня
тебя попросту нет
как вчерашнего снега
как луж
на асфальте
что были когда-то
есть
одна пустота
белый
призрачный свет
и я просто
иду по дороге
теперь
совершенно один
так
как просто идут
на войну
ни о чем не жалея
солдаты.

. . .

Как перья эти тополя
посажены на шляпах
тех дворов
что брошены среди зимы
засыпанные снегом
он вновь
одел весь город
в простое платье
глупенькой невесты
которая уйдет из под венца
и совершенно голая
босая
пройдет по тропке той весны
что будет как река
большая синяя
похожая не небо
висящее у нас над головой.

. . .

И эти звезды
словно пыль на небе
и небо -
обнажившееся дно
существования
глядящее на землю
перевернутым стаканом
в котором только
воздух и мечты.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.

Рубрика: