Про Чёрнокожего Парня

Он ещё ребёнком с автоматом бегал по лесам в Сьерра Леоне.
Знал, что делают с ручной гранатой, как уйти от дьявольской погони.
Он, бывало, часто вспоминал, как бродил по лесу с калашом.
В общем не его была вина, что тогда в солдаты он пошёл.

Ему было только 10 лет, он уже убил десятка три.
Воду пил, ел ночью чёрствый хлеб - было тяжко, что ни говори.
Он стрелял в гражданских и военных, принуждали взрослые к такому.
На руках исколотые вены, боль в висках, а ночью просто кома.

И таких, как он, было немало, еле автомат могли поднять.
Сколько этих судеб поломало, без того не проходило дня.
Нападали ночью на конвои, всюду наводили беспредел.
Кто-то поплатился головой, стрелянные гильзы, груда тел.

Но ему тогда ещё везло, было три ранения на вылет.
Почему-то жил всему назло, наглотавшись крОви, грязи, пыли.
Он балдел от регги и Марлея, слушал втихоря айпод в тиши,
Надышавшись из пакета клея, он не вспоминал, кого пришил.

Но однажды сильно был контужен, пулей было вырвано плечо.
Он лежал в кровавой грязной луже, влип похоже очень грячо.
Помощь вовремя пришла однако, повезло ему опять видать.
Вновь спасли от смерти бедолагу, чтобы подлечить и подлатать...

Без границ врачи его спасли, жизнь ему вторую дали снова.
В госпиталь в Марсель перевезли, дело было, видимо, хреново.
Но он выжил и вполне здоров, он такой талантливый, упорный.
Он хвосты не крутит у коров и не смотрит в интернете порно.

Ехал негр на велосипеде, регги пел в наушниках огромных.
О любви такой большой на свете, пел довольно громко и нескромно.
Светофоры пофиг ему были, никогда не пропускал прохожих.
Обгонял легко автомобили, невоспитан был тот парень чернокожий.

Но зато он был талантлив очень, с богом разговаривал, возможно.
В клубе выступал до поздней ночи, легкомысленным был и неосторожным.
По нему проехал амбуланс, раскроило череп на куски,
Не оставил никакого шанса, на колёса намотав мозги.

В клуб спешил он, быстро гнал свой байк, словно потерпевший или крэзи,
Видно отвинтилась где-то гайка, позже в новостях напишут, в прессе.
Без него звучал тогда музон, без солиста публика гудела.
Где-то оттащили на газон велик, два наушника и тело.

Он мечтал артистом стать напрасно, мог убийцей неплохим бы стать.
Творчество, понятно, вещь заразная, надо ему должное воздать.
Глупо сдохнуть где-то под забором, после всех баталий, как мудак.
Упираться рогом до упора, а цена всему, увы, пятак.

Каждый получил, чего искал, заслужил кто пулю, а кто две.
Каждый выстрел бил им по мозгам, по тупой кудрявой голове.
Этот негр не был исключением, в группу риска он попал, увы,
Он другому придавал значение, не сносил, бедняга, головы...