Есенин

Со смехом пёрли
на Голгофу,
срывая горло и кресты.
Вертеп кровавый.
Катастрофа.
Горящие в ночи мосты.
И лица превратились в рожи.
И кровью захлебнулась Русь...
Блаженно яростный Серёжа
кричал куда-то:
"Я вернусь!.."
Сквозь грохот массовых расстрелов,
в потопе отходящих вод
стихов-жемчужин пёрли перлы
как пули
раздирая рот.
Он видел пьяные подвалы.
Подвалы, где стреляли в глаз.
Стихов и трупов -
всё навалом.
Твори в бездумье, но сейчас.
Не будет ничего другого
в кровище, в синеве кишок.
Цена высокая для слога.
И потому -
бессмертен слог.

И ангелы, и херувимы -
все разбежались, кто куда.
А вот поэты - так ранимы!
И умирают.
Навсегда.
И на виске поставят точку
чужой, недрогнувшей рукой...

Он жил в России страшной ночью.
И Родину любил - такой.