Горчичный шёпот Ада...

 Царственные шлюзы зияющие маткой, выплеснули абортированную тишину и желание

   рыка

   залила волна, зовущая чистильщицей вдохов...,

   вереницы дев рушились на плечи мои и ВЫБИРАЛИ ГОРИЗОНТАЛЬНОЕ, как дар...

   Неоправданное бесстыдство похоти выжгло мой девственный слух и дрожь объявила

   премьеру инфракрасной боли, проходящей сквозь любые уплотнения кожи и

   поражающей способностью убегать...

   Жажда, как цитадель воды, как пират ожидающий казнь в присутствии Солнца, и

   готовый принять конституцию в шрамах петли...

   Забыл дублер мой отплыть, и рубашка полна презираемым ханжеством...

   Нет шлюх на корабле моем, нет портье и коридорных, лишь палуба, омытая

   тлетворностью юнги-аутиста...

   Мне б ускользнуть от уст твоих-шептал я горничной предельных ошущении ...

   Мой голос никогда не смирялся, имея частоту-от крыш домов-новостроек,

   до итальянских дворов, где лифчики и пенуары, как галереи поп-арта, пачкали

   интерьер страсти мрака, единственной подруги трансвестита-минотавра, который

   не

   был трусом, любил звезды и ощущал постоянное чувство беременности...

   ЗДЕСЬ ВСЕ ПРОДАНО!

   Даже призраки имеют цену...

   Отвратительные глаза блюстителей закона, в сине-голубом, фыркали на безумство

   поэтов и пьянство клошаров, и лишь ноги не отражали принадлежность к плате...

   Походка в развязку-кульминация ожидаемой трапези с бродягами и пилигримами...

   Шквал желании пародии на жизнь наполнил сцену...

   Вязкие кадры липли, по кусочкам, на сочность по сценарию, и главные герои,

   забывшие текст признания в обоюдности, обвиняли графины полные летом в

   некомпетентности...

   Позор давно клокотал в моем городе: доносы, концептуальные суки, ссученные,

   жрущие прогнившее мясо любимых...

   Толстые дяди, в фрагийских черных авто, выбирающие

   педофилию, как допустимый прогиб кровати от детской плоти...

   Стареющие тети, мечтающие попасть в гавань Сорренто к смуглым мачо без

   комплексов,

   стать лишаями разврата и умереть от камеди оргазмов пожелтевших ртов...

   Красноштанные ботексы лопались, как бутоны, и пах был полон минутных

   смыслов...

   ...И не было лилии на опавших бедрах похоти, лишь чертополох, рисующий
.
   границу готовности-пасть...

   ВЕК АДА В СПОРЕ!

   Снобы продали последние подтяжки духа и Левиафан выбрал пляж Флориды, как

   место,

   где штиль важнее бури и грозы возвещают рвоту от опия, но не от фламандской

   краски, попавшей в чай...

   Страх перед-пригвоздил баркас моей поэзии к килю торгового судна, где

   торговали

   шквальными рассветами последних императоров, знающих все архипелаги звезд-

   пассажиров...

   Ультрамарин, фатальный цвет моей паузы перед бездной, был в корсете насилия на

   безмолвие...

   Ступни в рассыпную запятнали позы слез, и выход в бессмертие стал величайшей

   тайной довершения...