На плацдарме Смердыня

Им отказано в памяти! Спирт не накрыли краюхой...
Лишь дрозды россыпь ярких рябин накрошили сполна.
Запоздалую птичью кутью скрыли белые мухи,
просвистел поминальную тризну синичий спецназ.
.

Гнусно тявкал енот и месил красно-снежную массу.
Рвал зубами тулуп на сержанте, лежащем ничком.
Но попробовать не дал Господь человечьего мяса,
и лизал мародёр крови мёрзлой ледок языком.
.

А у края болота трещали о чём-то сороки.
Может звали зверьё на внезапно случившийся пир.
Кто ж оставил их здесь, избежав погребальной мороки?
Как и сколько ты жил, бросив мёртвых солдат, командир?
.

Обагрило закатное солнце итожище боя.
Как дровишки для ада - наломаны горы сосны.
В раскуроченной роще дрожит эхо волчьего воя:
даже серым по-полной досталось от этой войны.
.

Завтра небо, брюхатое снегом, свинцово застынув,
заровняет разбитый плацдарм до ближайшей весны.

Мы найдём их, полвека спустя, на плацдарме Смердыня.
Вы простите Отчизну... Простите всех нас, пацаны...
.

Примечание автора.
В 1995-м году в районе урочища Смердыня в Тосненском районе Ленобласти поисковиками были найдены останки тридцати пяти советских воинов, лежащих в лесном массиве непосредственно на земле с момента последнего в их жизни боя. Исследование останков показало, что самому старшему из солдат было не более двадцати пяти лет.. Все они служили в 311 с.д. Волховского Фронта, которой командовал на тот момент полковник Бияков С.Т.
Позже, за "особые успехи в организации боевых действий" сей полковник был повышен
в звании до генерал-майора и в должности до командира корпуса. Прожил он
аж 81 год - почти в четыре раза больше, чем каждый из оставленных гнить в лесу солдат
его дивизии. Ни разу после войны этот человек не озаботился судьбами тех,
кто ценой жизней спасли Родину и, в том числе его самого, от гибели.
Бог ему судия...