Диптих "Невский Пятачок"

..К моменту высадки нашей роты все окопы, ходы сообщений были забиты замерзшими трупами. Они лежали на всей площади «пятачка», там, где их настигла пуля или осколок. Трудно об этом вспоминать, но так было: укрытие, в котором мне и моим двум товарищам довелось разместиться, было вместо наката перекрыто окоченевшими трупами, трупами были частично выложены стены, амбразуры для ведения огня были оборудованы между трупами, уложенными вдоль окопов вместо бруствера. Вся площадь пятачка представляла собой кладбище незахороненных солдат и офицеров. Ни одного деревца или куста, ни одного кирпича на кирпиче — всё снесено огнем… Всё это на фоне постоянного грохота нашей и немецкой канонады, специфического запаха минного пороха, отвратительного звука немецких штурмовиков, стона раненых, мата живых, кроющих немцев, войну и этот гиблый пятачок, а иногда и наших артиллеристов, лупивших по своим позициям...
 
Юрий Пореш, ветеран 115-й СД ЛФ, участник боев на Невском Пятачке в ноябре 1941 г.

Всем живым - ощутимая польза от тел:
Как прикрытье используем павших.
В. Высоцкий

Приказа верить в чудеса не поступало.
БИ-2 "Волки уходят в небеса."

        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   Октябрь - ноябрь 1941-го года.

Невский Пята-Пятачок...
Пули градом - чок-чок-чок
по железу.
На полоске с километр
в щель любую стерва смерть
лезет.

Жуть бессмысленных атак...
Сотни жизней жрёт Пятак
без возврата.
Вон, шальных морпехов строй
пал... Несёт с земли сырой
смрадом.

Пара рот за день боёв,
уходя в небытиё,
не заплачет.
И с ухмылкой Сатана
(мол, в бою и смерть красна)
скачет.

Нам позиции не сдать -
перепаханный плацдарм
кровью полон.
Ртом сухим лизнешь снежку.
Он растает... И на вкус - 
солон.

Всех потерь не посчитать.
Пусть в раю для них места
Бог подыщет.
Пять дивизий - не цена!
Павших меряет война
в тыщах.

          ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
    Август - сентябрь 1942 года.

Два цветущих села размозжила война,
даже труб от печей не оставив.
Подчистую сожгли.. Лишь смородинный лист
мотыльком мимо нас пролетает.

Смерть опять пересилила хрупкую жизнь.
Цвет травы – грязно-серый от пепла.
И послойно солдат на солдате лежит
в самом центре разящего пекла.

Снова слышим "Ура"!  Нам в атаку пора:
вал людской до конца не истрачен!
Левый берег Невы, ты неласков, увы,
к тем, кто верит в слепую удачу.

Немцу солнце в глаза... Нам – ни шагу назад.
Где летаешь ты, ангел-хранитель?
Ведь уже вороньё трупы павших клюёт.
Кто за спинами –  нас не вините.

В полный рост и ползком прорывается полк
через ад у Московской Дубровки.
Снова лопнет струна...  Нас проглотит война,
напитавшись солдатскою кровкой.

Примечание автора.
Два села - Арбузово и Анненское, входяшие в
административное поселение Московская Дубровка,
были буквально стёрты с лица земли в период
боёв на Невском Пятачке. После войны они не были
вновь отстроены, потому что вся земля, где
когда-то стояли дома и цвели сады, была напичкана
неразорвавшимися минами, снарядами и бомбами.
Вплоть до начала семидесятых годов прошлого века
жителям окрестностей было запрещено брать воду
из уцелевших колодцев Невского Пятачка: она сверх
всякой меры была пропитана трупным ядом от павших.
До сих пор на месте этих сёл находится мёртвый пустырь,
куда, даже спустя семьдесят лет после войны,
ходить не рекомендуется.

На иллюстрации - вид Невского Пятачка с стороны
Невской Дубровки в октябре 1941 года.
Подготовка к форсированию Невы воинами
Ленинградского фронта и сам Невский пятачок,
каким видели его только те, кто там воевал.